Джон-Том выпрямился.
— Я, как всегда, обойдусь простым «здрасьте».
Принцесса Умаджи обняла Алеукауну, причем мангуста почти целиком исчезла в лапах примата.
— А остальные? — поинтересовалась горилла.
Алеукауна энергично кивнула:
— Вызволим всех по очереди. Не оставлю нашему похитителю ни одной игрушки.
Из следующей клетки они выпустили Квиквеллу Опанскую, серебристую муравьедиху с неимоверно длинным языком. Этим выдающимся органом Квиквелла благодарно лизнула каждого спасителя. Джон-Тому язык прошелся по всему лицу и лишь в самую последнюю очередь коснулся губ. «Вот это поцелуйчик», — ошалело подумал человек.
Голос у муравьедихи оказался едва слышным — наверное, из-за чрезвычайной вытянутости физиономии.
— Полдела сделано, — отрывисто сообщила Алеукауна, и они двинулись дальше.
Одна из служанок громко всхрапнула, Джон-Том резко повернулся к ней. Долго ли еще пришельцам безнаказанно ходить по дому? Похоже, они слишком увлеклись, искушая судьбу.
Они освободили Сешенше Паресси-Глиссарскую, принцессу из племени рысей, обладательницу превосходной грации и отменных манер. На благодарные слова и улыбки она не скупилась, не подозревая о том, что человек, наблюдая в дюйме от собственного носа ее белейшие и острейшие зубы, покрылся мурашками.
«Никаких проблем, — внушал он себе, пока Найк боролся с замком очередной клетки. — Все в порядке».
Но тут лейтенант отворил дверь в обиталище следующей принцессы, и самообладание чаропевца заколебалось под стать его поджилкам.
Глава 9
У Ансибетты Боробосской волосы отливали императорским топазом, а глаза были, как прозрачная лазурь. Шестифутового роста, она казалась на первый взгляд вылепленной из смеси сахара, масла и мрамора. Да если на то пошло, она была более чем просто человек. Ее естественная грация заставила чаропевца почувствовать себя выброшенным на берег осетром.
Мадж изучающе посмотрел на друга.
— Так-так-так. Налицо полная потеря умственных способностей. Че мы наблюдаем конкретно? А конкретно мы наблюдаем кретинское выражение рожи, отпавшую челюсть и парализованные верхние конечности.
И он легонько стукнул спутника по ребрам.
Джон-Том сердито заморгал.
— Это еще за что?
— Извини, кореш, но ты забыл, че надо дышать. — Выдр потер ладони. — Ну вот, еще одну милашку выпускаем из-под замка и выбираемся из этого позолоченного сортира. Ежели, конечно, ты способен работать ногами.
Голос принцессы Ансибетты напоминал дуэт арфы и челесты.
— О, благодарю вас! Глубоко признательна за отвагу и самопожертвование! — По примеру своих царственных сестер по несчастью Ансибетта сказала добрые слова каждому освободителю. Джон-Том был не в силах двигаться, мог лишь ждать, что будет дальше.
Принцесса крепко пожала ему руку, а затем точно так же познакомилась с Маджем и остальными.
Это разрушило чары и вернуло чаропевцу способность шевелиться, но тут возникла новая проблема — голова угрожала полностью свинтиться с шеи.
— Чувак, это ж всего-навсего еще одна избалованная высокородная соплячка, — напомнил ему выдр. — Теперича нам опекать энтот детский сад, пока не смотаемся отсюда.
— Ты прав, — удалось пробормотать Джон-Тому. — Одна из бывших пленниц, не более того. Или из бывших предметов коллекции.
Проще было думать о Манзае, чем о… о…
— Ах, люди, люди, — шепотом выразил неодобрение Мадж.
— Ну вот, последняя камера, мы все будем в сборе, и можете нас уводить, — торопила Найка как могла Алеукауна.
Но увещевания были излишни. Лейтенант поспешно повернул ключ в замочной скважине. Пиввера Тренку-Ханская, разбуженная возней, успела полностью одеться.
Она была пониже принцесс Ансибетты и Умаджи, но Алеукауне ростом не уступала. Идеально расчесанный густой коричневый мех отсвечивал под стать зеленому и золотому шелкам, а взгляд живых глаз перескакивал с одного спасителя на другого. Лапы Пивверы были не длиннее ее хвоста, а торс — пухленький, с симпатичными изгибами.
Короче говоря, она оказалась выдрой, и настал черед Джон-Тома хихикать.
Алеукауна двинулась к выходу, Найку пришлось ее задержать.
— Ваше высочество, прошу прощения, но мы не можем бежать в этом направлении.
— Это почему же? — осведомилась Квиквелла.
— Потому что там находится временно обезвреженный слон, и мы не знаем, как отворить двери, которыми он отгорожен, — объяснил Джон-Том. — Придется найти другой выход.