— Вы очень везучие, раз сюда добрались, — одобрительно заявила принцесса Пиввера.
— Кому повезет, у того и петух снесет.
У Маджа дрожали усы.
Его друг не мог не признать, что Пиввера — настоящая красотка, хоть и из семейства куньих. Ну а что касается Маджа — тот парил в полудюйме от пола. Мадж, его друг. Мадж Бабник, Мадж Развратник, Мадж…
«Ты зря так волнуешься, — укорил себя Джон-Том. — Пиввера — принцесса, особа королевской крови. Наверняка она умеет обуздывать нахалов, даже если нахал участвовал в ее спасении и, стало быть, она перед ним в долгу. Впрочем, все это тебя не касается».
Но таковая нить рассуждений навела его на мысль о Талее, и ему стало не по себе, и еще больше не по себе становилось всякий раз, когда в поле зрения появлялась Ансибетта Боробосская.
— Коли так, попробуем бежать через кухню. — Алеукауна, энергично работая короткими нижними лапами, двинулась в противоположном направлении. — Час поздний, и там не должно быть слуг, а стражу к своим котлам и кастрюлям Манзай не приставляет.
Путь им освещали луна за окнами и редкие мерцающие плафоны. Наконец беглецы вошли в столовую, набитую щедро лакированными столами и стульями. Бесшумно пробрались они мимо пустующих сидений и очутились в кухне. В тусклом свете поблескивали раковина и мыльницы.
Ансибетта, чересчур старательно выбирая, куда поставить ногу, не уделила равного внимания остальным частям своего тела и врезалась в медный пылеуловитель, на что тот ответил металлическим гулом, а затем и вовсе сорвался с крючка и грянулся об пол. Тишина раскололась, точно в безветренную ночь проснулся вулкан.
Все застыли, глаза тщетно буравили тьму. Как только Джон-Том решил, что все обошлось, раздался незнакомый голос:
— Что такое? Кто тут?
Он был хриплым спросонья и, возможно, спьяну. Никто из беглецов не шевелился, даже не дышал.
Но безответная мгла не обманула вопрошавшего. Кольце-хвост, стоявший за огромной, запачканной кровью разделочной колодой, заметно пошатывался и держал в лапе полупустую бутылку.
— Кто тут, спрашиваю?
— Проклятье!
Пиввера не колеблясь двинулась прямиком к слегка растерянному, но уже полному подозрений слуге. За ней коренастым сгустком мрака последовала Умаджи Туурская.
Морда кольцехвоста расплылась в недоумевающей ухмылке.
— А, это вы, камера номер один. И камера номер два! А ну, говорите, что это вам вздумалось разгуливать без сопровождения?..
Догадка обрушилась на него раньше, чем Пиввера.
— Помогите! Помогите! Это побег! Караул, на помощь…
Пиввера саданула ему под дых, а Умаджи шлепнула громадной лапой по морде. В следующий миг четверка солдат избавила принцесс от необходимости доводить до конца неприятное дело, а злополучного мясника — от необходимости дышать перегаром. Увы, было слишком поздно.
Из самых дальних уголков здания доносились голоса: раздраженные, заспанные, растерянные. Поднималась тревога. Мадж смачно выругался.
— Простите, — пробормотала огорченная Ансибетта. — Я старалась быть осторожной. Но со мной иногда так бывает: идешь, идешь, и вдруг натыкаешься на что-нибудь…
Джон-Том поспешил ее успокоить:
— Да ладно вам. Забудьте. Нам ведь страшно повезло, что мы раньше никого не разбудили.
Даже в почти кромешном мраке ее глаза сверкали лазурью.
— О, вы такой снисходительный…
По его телу пробежала дрожь — баллов восемь, а то и девять по шкале Рихтера. «А голосок! — мысленно восхитился он. — Из тех, что каменные мужские души превращают в сироп».
Словно спохватившись, у его плеча настойчиво зазвенело почти забытое облачко нот. Но это было уже излишним — он и сам понимал, что надо торопиться. Что до Маджа, то он выглядел окосевшим. Джон-Том знал, в чем тут дело. В Пиввере Тренку-Ханской.
Но она либо не замечала чересчур пристального внимания выдра, либо не подавала виду, что замечает, и обсуждала с подругами и лейтенантом стратегический план.
Алеукауна и Сешенше первыми направились в боковой коридор. Кругом все громче звучали голоса. Но гомон разбуженных слуг — ничто в сравнении с переполохом, который поднимется, когда обнаружат злополучного пьянчужку. Лучше бы беглецам к этому времени оказаться подальше от усадьбы.
Алеукауна показала на поворот.
— Там должна быть дверь, а за ней — погрузочный пандус.
— Это было бы совсем неплохо.
От бега у Пауко появилась одышка.
Он напрасно волновался. Как только беглецы свернули за угол, перед ними оказалась большая двустворчатая дверь. За ней в просторном помещении высились аккуратные штабели больших и малых емкостей. Чуть позже позади раздался приглушенный расстоянием рев.