– Я не шутил, дорогая, – тихо подтвердил Род. – Мы и впрямь обращались с ним мягко.
– Относительно, – согласился Йорик. – Но, впрочем, все ведь относительно, не так ли? По словам антропологов, я даже отношусь к числу ваших родственников.
– Дальних, – быстро уточнил Род, – отделенных несколькими степенями родства, но недостаточно далеких.
– А, вы просто любите выводить происхождение по прямой линии, проворчал Йорик.
– Разумеется, – пожал плечами Род. – Ведь это же моя родословная. У нас есть общий предок, но ваша ветвь свернула на тупиковый путь и отсохла.
– Если можно назвать сто тысяч лет 'отсыханием', – фыркнул Йорик. – А что касается тупиковости, ну, по крайней мере, мы оставили Землю в приличном виде, когда сошли со сцены.
– Господа! – Гвен подняла руки, закрыв обоим рты ладонями. – Не соблаговолите ли выслушать, что делал вчера утром за Стеной наш сержант?
– Да, это было бы неплохо, – Род снова повернулся к ней, весь внимание. – Он ведь и не приближался к Месту Встречи Солнца, не так ли?
– Даже на лигу, – подтвердила Гвен, – даже на дюжину лиг, при всем при этом.
Йорик нахмурился:
– Избавьте меня от напряжения. Что же он все-таки делал за Стеной?
– Выполнял роль гонца, – объяснила Гвен. – Губернатор-генерал отправил его с известием к племени Шартрезных, – она повернулась к Роду. Странное название для цвета.
– Территория, не нанесенная на карту, – согласился Род. – Так что же он сообщил вождю?
– Да, – нахмурился Йорик. – Зачем ему, черт возьми, понадобилось выходить среди ночи?
– Оттого, – объяснила Гвен, – что племя Шартрезных одолжило большую сумму из генеральского 'банка', так он назвал его?
– Это сбережения, – объяснил Род. – Представь себе сваленные в банку угли, для сбережения на протяжении ночи, дорогая.
– Странное то слово, и еще более странна сия мысль, – нахмурясь, повернулась к нему Гвен. – Почему эти люди сами не хранят свои деньги?
Отчего они должны отдавать их другим хранить вместо них?
– Слишком большие возможности для воров, – объяснил Род. – А таким образом, вместо того чтобы всегда беспокоиться из-за грабителей, им приходится беспокоиться только из-за банкира, а где он, они всегда знают.
– Почти всегда, – сделал оговорку Йорик.
– Ну, верно, – признал Род. – Во всяком случае, так намного действенней.
– Раз ты так говоришь, – вздохнула Гвен. – Хотя мне думается, что твою гравитацию я пойму скорее, чем банки.
– А ты только представь себе, что чувствуют вольмаки. Так, значит племя Шартрезных сильно задолжало Банку Вольмара, да?
– Да, однако у них имелись на хранении в банке необходимые для оплаты средства. Тем не менее, они послали запрос о... – она нахмурилась, – о...
'процентной ставке'?.. на долг, по сравнению с 'процентной ставкой', которую они получали за свои хранящиеся деньги, – она наморщила лоб. – Что такое 'процентная ставка', милорд? Она означает степень внимания, оказываемую вождем банкиру?
Роду пришлось с трудом сглотнуть.
– Полагаю можно выразиться и так, дорогая. Однако означает она то, сколько платит банк племени Шартрезных за пользование их деньгами.
– Но с чего банку желать пользоваться деньгами? – уставилась на него Гвен.
– По той же причине, что и любому из нас, – вздохнул Йорик.
– Чтобы вкладывать их, дорогая, – объяснил Род. – Скажем для перекупки доли в торговом плавании какого-нибудь капитана. Он хочет отправиться в плавание прямо сейчас, а не через десять лет, срок, который ему пришлось бы копить самому.
– Значит сей банк наживает больше денег на плавании капитана?
– Намного больше, а он имеет дело со множеством капитанов, а не только с одним.
Гвен нахмурилась, странно глядя на него, а затем вздохнула:
– Коль ты говоришь. Я понимаю значение слов, но не понимаю образа мыслей, что порождает их.
– Я и сам не уверен насчет этого, – сознался Род.
– Однако, отчего банк платит Шартрезным за пользование деньгами, в то время как племя платит банку за пользование его деньгами? Сие же просто переливание из пустого в порожнее, милорд! В нем нет ни малейшего смысла!
– Не уверен, что он существует и для меня тоже, – признался Род. – Но думаю, тут устроено так: если вольмаки получают двенадцать процентов двенадцать БТЕ на каждые сто, а выплачивают за одолженные деньги десять процентов, то наживают два процента прибыли, храня деньги в банке, вместо использования их для выплаты займа.
Гвен уставилась на него во все глаза.
Затем сделала глубокий вдох и сказала:
– Однако банк таким образом теряет два процента, о коих ты говоришь!
Отчего он платит больше, чем получает?
– В этом я тоже не улавливаю смысла, – признался Род. – В голову мне приходит только одно объяснение: что банком, должно быть, управляет Шаклар, и что он готов понести убытки, лишь бы сделать вольмаков зависящими от него. В конце концов, если человек держит у себя под замком все твои деньги, то будешь... не... слишком... склонен затевать с ним войну! – он уставился в пространство раскрытыми во всю ширь глазами.
– Боже мой! Ну, конечно! Он откупается от них!
– Однако, тогда, если он посылает узнать о проценте на свои деньги, разве сие не означает... – глаза Гвен тоже округлились. – Да, воистину!
Они стремились забрать свои деньги дабы быть вольными затеять войну.
– Не понеся на ней убытков, – мрачно заключил Род. – Что служит для Шаклара более чем веской причиной послать курьера среди ночи. Какое именно сообщение он нес?
– Что процентная ставка как раз ныне увеличилась на пять долей сотни.
– Пяти процентное повышение, мгновенно? – выпучил глаза Род, а Йорик присвистнул. – Этот вождь Шартрезных умеет заключать сделки! Ничто так не побудит Шаклара дать им небольшую дополнительную прибыль, как угроза войны.
– Очень ловко, – согласился Род. – И что же послало в ответ племя Шартрезных... вежливое 'да' или уведомление о снятии денег со счета?
– Сержант Талер принес обратно послание, хвалящее генерала Шаклара за его честность, и ничего более.
– Это значит, что они оставили деньги на депозите, – Род с шумом втянул в себя воздух. – Знаешь, а Шаклар и сам не слишком плохой барышник.