– Или выпадает шанс их заполучить, – добавил Йорик. – Мы приносим куда больше денег на кубический сантиметр, чем груз.
– Сие несколько успокаивает, – Гвен посмотрела на Рода. – Но объясни мне еще раз природу того мгновения, странности коей мы только что пережили, когда показалось, что вверх стал низом, и мне на миг подумалось, будто мы находимся вне сего небесного корабля.
– Не знаю, смогу ли я действительно это сделать, милая, – покачал головой Род. – Я знаю нужные для описания этого слова, но не уверен что они означают.
– Тогда скажи их мне, – не отставала она.
– Ладно. Ничто не может двигаться быстрее скорости света – примерно 186280 миль в секунду, помнишь? Но свет движется так быстро только потому, что он состоит из бесконечно мелких пылинок, называемых фотонами.
– В нем вообще ничего нет, – доверительно сказал Йорик.
– Правильно, – кивнул Род. – Вообще ничего нет. Фотоны ничего не весят, не имеют никакой субстанции, никакой 'массы'. Если б ты или я забрались в космический корабль и попытались лететь все быстрее и быстрее, пока не достигнем скорости света, то наш корабль становился бы все меньше и меньше, все тяжелее и тяжелее, все массивней и массивней. А чем больше у него будет масса, тем больше потребуется сил, чтобы заставить его лететь быстрее.
– Так значит, наступит миг, когда каждая новая малость силы создает настолько больше 'массы' что корабль не полетит еще быстрее?
– Правильно! – просиял глядя на нее Род, снова восхищаясь быстротой ее понимания. Но в желудке у него возник холодок – как она могла так быстро понять, когда ее культура не дала ей необходимых общих понятий. Технически, мы будем лететь лишь на долю быстрее, всегда будем чуть-чуть больше приближаться к скорости света, и еще чуть-чуть, и еще, но так никогда и не достигнем ее.
– Я не могу по-настоящему понять сего, – вздохнула она погружаясь в кресло. – Однако, раз ты так говоришь, милорд, я буду верить в сие.
– Ну, это малость помогает, но ты достаточно скоро вполне поймешь это, милая, или же я сильно в тебе ошибся. И тогда сможешь сама решить, веришь ли ты в это или нет.
– Однако, что за 'иное пространство', в какое, как сказал ты, Йорик и Шорнуа, мы перешли?
– О, – Род закатил глаза в сторону, на мгновение поджав губы. – Ну, видишь ли, дорогая... э... Отранто, планета, куда мы летим, находится примерно в сорока пяти световых годах от Вольмара. Расстояние, которое свет проходит за год, равняется примерно пяти миллиардам восьмьюстам восьмидесяти миллионам миль, а сорок пять раз по столько будет что-то около двести шестидесяти пяти биллионов. Вот примерно в такой дали и находится от Вольмара Отранто.
Она повернула головой из стороны в сторону, широко раскрыв глаза.
– Сие непостижимо.
– Совершенно. Мы не можем даже вообразить такого громадного расстояния, во всяком случае, по-настоящему. Оно просто цепочка цифр.
– Но мы подходим к главному моменту, – сказал Йорик, – а он в том, что, даже если бы мы могли лететь почти с такой же быстротой, как свет, нам все равно потребовалось бы пять лет, чтобы добраться до Отранто.
– Я не знаю как у вас, – добавила Шорнуа, – но у меня лично найдется уйма куда более интересных дел, чем просто сидеть на борту корабля, играя так долго в шашки.
– Заверяю вас, у меня тоже, – задрожала Гвен.
– Но быстрее мы лететь не можем, – напомнил ей Йорик. – Во всяком случае, если хотим остаться твердыми. Не быстрее скорости света.
– Поэтому мы обходим ее, – объяснил Йорик.
Гвен плотно зажмурила глаза, качая головой:
– Сего я не в состоянии уразуметь.
– Я тоже, – признался Род. – Но в хвосте корабля есть одно устройство под названием 'изоморфер', и когда пилот включает его, оно делает нас изоморфными с Г-пространством. Я не уверен, что такое Г-пространство, но, как я понимаю, это такое пространство, которое не совсем является частью нашей вселенной.
Гвен нахмурилась.
– И мы часть того Г-пространства?
– Ну, на самом-то деле не частью его, – Род откинулся на спинку кресла, поджав губы и пристально глядя в угол потолка. – Всего лишь тождественны с ним точка в точку, атом в атом. Именно таковыми мы и являемся прямо сейчас, – он обвел взглядом интерьер каюты.
– Но я нисколько не чувствую себя иной, – воскликнула она, – да и ничто иное тоже с виду не преобразилось!
– Так оно и есть, – покачал головой Род. – Мы вовсе не изменились по отношению к кораблю, по отношению друг к другу, потому что прямо сейчас мы все изоморфны с Г-пространством. Но когда корабельный компьютер извлечет схему того, на что похоже нормальное пространство, неподалеку от Отранто, и когда оно отождествится с той схемой, оно отключит изоморфер, и мы снова станем обыкновенными частями обычной вселенной.
– Сие магия, – твердо заявила Гвен.
– Лично я согласен, – вздохнул Род. – Но человек объяснивший мне это, заверил меня, что все это вполне естественное явление и вполне доступно пониманию.
– Также как, – указала Гвен, – и мои ведовские способности.
– Только на Грамарии, милая, – сжал ей руку Род. – И, полагаю, весь этот изоморфизм и Г-пространство здесь вполне понятны и нормальны, – он повернулся к Йорику. – Полагаю, д-р Мак-Аран не может перебросить тебе части машины времени, пока мы в таком состоянии, не так ли?
Йорик покачал головой.
– Ему не зацепиться за нее, майор. Как бы там ни действовала машина времени, через Г-пространство она не проходит.
– Так я и думал, – вздохнул Род, – а жалко, потому что в нем пробудем, по крайней мере, половину пути, по меньшей мере дня два. Но он может сделать это, коль скоро мы вернемся в нормальное пространство.
– Ну, он может попробовать, – нахмурился Йорик. – Но именно об этом-то я и пытался просигналить вам там, у Чолли, когда вы разговаривали с губернатором-генералом. Зацепиться за движущийся объект размером сколько-нибудь меньше планеты – операция страшно сложная. Если дон Энгус промахнется, то компоненты, которые он нам пытается перебросить, пропадут навсегда, а части машины времени стоят достаточно дорого, чтобы заставить скривиться даже его.
Какой-то миг Род лишь глядел на Йорика во все глаза. А затем произнес: