– Ну, таков уж шоу-бизнес, – вздохнул Йорик.
– Очень короткая карьера, – согласился Род.
– Она была приятной, пока продолжалась, – поддержала их Гвен.
– Мгм, я не хочу выкидывать вас как каких-то бродяг, особенно раз мы наняли вашего друга, – Дэйв кивнул на брата Джоя. – Если вы хотите, смотрите, пожалуйста, на здоровье, только держитесь позади операторов, хорошо?
– Уж я-то обязательно посмотрю! – Гвен подошла к брату Джою и опустилась на колени изучить, что он делает. Род почувствовал укол опасения.
– Придумал? – спросил подходя Бел.
– Да, я назначил их гостями, – Дэйв махнул рукой в сторону Бела. Это режиссер, ребята. Его зовут Тод Тамбурин.
Шорнуа уставилась на него во все глаза. Также как и Род. Даже на Йорика слова Дэйва, похоже, произвели впечатление.
– Да, – вздохнул Дэйв, – тот самый Тод Тамбурин.
– Поэт, лауреат Земной Сферы? – ахнула Шорнуа.
– Теперь уже нет, – заверил ее Бел. – ПЕСТ отобрал у меня лавры. Им не нравятся мои стихи, решили, что слишком горячо отстаиваю индивидуализм.
Всякие ужасные, безнравственные идеи, ну, такие как 'свобода' и 'права человека'.
Шорнуа побледнела.
– ПЕСТ учинил такое?
– Эй! – сжал ей плечо Йорик. – Не надо воспринимать это так лично.
Ведь не вы же это сделали.
– Как раз я, – вздохнула она. – Я.
– Также как и все, кто голосовал за предоставление Ответственному Исполнительному Секретарю дополнительных полномочий, – фыркнул Бел. – Но я не намерен винить их всех, – он пожал плечами. – Кроме того, они и так расплачиваются за это. Они всего-навсего компания несчастных сосунков, вот и все.
– Да, – прошептала Шорнуа. – Мы были жалкими сосунками.
– Эй, не убивайтесь вы так из-за этого! Если тратить слишком много времени, кляня себя за сделанное тобой вчера, то сам себя стреножишь на завтрашний день! Кроме того... – Бел пожал плечами. – Все равно я никогда не чувствовал себя уютно, пребывая 'Тодом Тамбурином'. Всегда предпочитал быть 'Беллом Винным'.
Шорнуа уставилась на него, а затем выпрямилась, и рот у нее сжался, выражая твердую решимость.
– Ну, всегда рад видеть вокруг поклонников, – Бел повернулся пожать руку Роду. – Что вы думаете о моем представлении?
– Э... – Род бросил призывный взгляд в сторону Гвен. – Вы и написали сценарий этого боевика?
– Да, я автор, – нахмурился Бел. – А что такое, что вам не нравится?
Род сделал глубокий вдох и бухнул, как в омут головой:
– Небольшой словесный перебор, не правда ли?
– Хм, – Бел поглядел на него нахмуря лоб, а затем повернулся к Мирейни. – Позови сюда Гавейна, идет? И Клайда с Германом.
Они отрешенно уставились в пространство.
Род повернулся было к Дэйву со словами извинений на устах, но Дэйв поднял ладонь:
– Ш-ш-ш! Он работает.
Подошли актеры, и Бел обратился к Дракуле:
– Герман, начни со слов 'Вы сейчас не в своей родной Германии', хорошо?
Герман нахмурился.
– Вы сейчас не в своей родной Германии, оставшейся так далеко на северо-западе! И не в...
– Ладно, стоп! – рассек ладонью воздух Бел. – Скажи все это сжато, Герман. Как сказал бы твой персонаж?
Герман на миг уставился на него, а затем улыбнулся и сказал:
– Ну не верите же вы и в самом деле, молодой человек, будто жалкая наука способна одержать победу надо мной!
Мирейни подняла на него внимательный взгляд, ее палец переключил компьютерный блокнот на режим диктовки.
– Вы сейчас в моей Трансильвании, а не в своей родной Германии, где господствует логика! – продолжал Герман. – Нет, вы угодили в уголок между Верой и Разумом на западе, и Колдовством и Суеверием на востоке...
– Достаточно, – рассек горизонтально ладонью воздух Бел. – Намек понял. Я попытался втиснуть в один присест слишком много географии. Ладно, давайте попробуем так. Э... 'вы угодили здесь в западню, в западню Трансильвании, в западню между логикой Германии на западе и суеверием России на востоке'.
– Дракула оставил бы 'моей Трансильвании', – негромко подсказал Герман.
– Правильно, – кивнул Бел, – да, он сказал бы именно так, – и сверкнул глазами в сторону Рода. – Всегда прислушивайтесь к актерам, потому что они знают персонажей лучше самого автора.
– Но ведь писатель создал этих персонажей, – возразила Шорнуа.
– Но актер воссоздает персонаж на собственный лад, – поправил ее Бел.
– Если я поручаю актеру сыграть моего героя, он уже перестает быть только моим. Он становится героем актера еще больше чем моим, иначе актер паршиво справится со своей задачей, – он с усмешкой повернулся обратно к Герману.
– Но последнее слово остается за мной.
– Только потому, что вы наняли себе продюсера, – фыркнул Клайд. – Это аморально, молодой человек. Чтобы начальник производства сам занимался режиссурой.
– Деньги мои, как хочу так и трачу, старик. Итак, 'вы угодили в западню Трансильвании, моей Трансильвании, страны суеверия... нет Страны суеверия и колдовства... нет. Суеверия и Черной Магии... где Наука не имеет никакого влияния'.
Они продолжили, реконструируя отрезок диалога. Когда они закончили, Мирейни напомнила:
– Нам предстоит снять сцену с крестьянами.
– Конечно! – стукнул себя по лбу основанием ладони Бел. – Сколько времени мы потратили впустую?
– Ни секунды, – заверил его Дэйв. – Мы все вернем, потому что боевик получится лучше. Но нам следует отснять все древние сцены. Бел.
– Верно! Все по местам, – Бел круто повернулся к операторам. Джордж, ты проходишь к южной стене. Харви, пройди сюда, рядом со мной!
– Вот одно из преимуществ положения, когда писатель сам выступает в качестве режиссера, – доверительно сказал Роду Дэйв. – Отдельный режиссер мог бы отснять иную сцену, тогда как он рекомендует эту.
– Но как он может? – воскликнула Шорнуа. – Как он может допускать подобное насилие над своей бессмертной прозой?
Бел ее услышал и снова повернулся к ним, подымая руку.
– Виноват. Признаю, пишу иной раз бессмертную прозу, а время от времени даже бессмертные стихи. Но когда я этим занимаюсь, то занимаюсь этим один, в обществе лишь бутылочки vin ordinaire, и занимаюсь этим только лишь для себя лично. Это, конечно же, чистейшее потакание своим желаниям: 'искусство для искусства' означает на самом деле искусство для художника. Мне доставляет чисто личное удовлетворение сделать что-нибудь настолько хорошо, насколько я вообще способен, выразить свои чувства, свои взгляды на бытие своего 'я' – и доставляет именно мне одному. О, я не возражаю, если прочтут и другие люди, и приятно, если им понравится.