— Всенепременно понаблюдаю! — решительно заявила Гвен, подошла к брату Джоуи, снова опустилась на колени рядом с ним и стала внимательно следить за его работой.
У Рода от волнения по спине побежали мурашки.
— Разобрался? — спросил подошедший к Строганову Вайти.
— Да. И назначил этих людей нашими гостями, — улыбнулся Строганов и представил Вайти: — Это наш режиссер. Его зовут Тод Тамбурин.
Чорной вытаращила глаза. Род тоже. Даже Йорик, похоже, впечатлился.
— Да-да, — вздохнул Строганов. — Тот самый Тод Тамбурин.
— Поэт, лауреат самой престижной литературной премии Терранской Сферы? — ахнула Чорной.
— Уже нет, — успокоил ее Вайти. — ПИСК отняла у лауреатов все лавры. Им мои стихи не нравятся. Лидеры ПИСК считают, что я восхваляю индивидуализм. А также такие ужасные, аморальные понятия, как «свобода» и «права человека».
Чорной побледнела:
— ПИСК дошла до такого?
— Эй! — окликнул ее Йорик и сочувственно положил руку на ее плечо. — Не принимай этот на свой счет. Не ты же это сделала.
— Нет, и я тоже, — выдохнула Чорной. — И я.
— Как все, кто проголосовал за наделение Первого Секретаря чрезвычайными полномочиями, — фыркнул Вайти. — Но не стану же я винить каждого из избирателей. — Он пожал плечами. — Кроме того, теперь они за это расплачиваются. Несчастные сосунки, вот и все.
— Верно, — прошептала Чорной. — Все правильно. Поделом нам.
— Ой, да будет вам сокрушаться! Если слишком усердно ругать себя за то, что сделал вчера, не останется сил на завтра! И потом… — Вайти опять пожал плечами. — Мне никогда не было особенно уютно под именем «Тод Тамбурин». Всегда предпочитал свое прозвище — Вайти Вино.
Чорной удивленно уставилась на него. Немного помолчав, она расправила плечи и решительно поджала губы.
— Что ж! Всегда рад поклонникам! — Вайти развернулся к Роду и пожал его руку. — Ну, что скажете о моем шоу?
— А-а-а… — Род искоса глянул на Гвен. — Вы написали сценарий этого фильма?
— Да, я, — нахмурившись, подтвердил Вайти. — А что? Вам не нравится?
Род сделал глубокий вдох и уклончиво проговорил:
— Несколько многословно, на мой взгляд.
— Гм, — хмыкнул Вайти, не спуская с Рода недовольного взгляда. Затем он повернул голову к Мирейн. — Позови сюда Гавейна, Клайда и Германа.
Он рассеянно уставился в одну точку.
Род уже был готов принести Вайти извинения, но Строганов жестом остановил его:
— Тс-с-с! Он работает!
Подошли актеры. Вайти ожил.
— Герман, ну-ка начни с фразы: «Вы теперь не в своей родной Германии, она далеко отсюда, на северо-западе», будь так добр.
Герман нахмурился:
— «Вы теперь не в своей родной Германии, она далеко отсюда, на северо-западе! Вы также и не в…»
— Хорошо, стоп! — Вайти рубанул рукой воздух. — Остановимся здесь, Герман. Что там дальше сказал бы твой герой?
Герман недоуменно уставился на режиссера, но тут же улыбнулся и процитировал:
— «Неужто вы и вправду верите, что ваша никчемная наука способна противостоять мне, молодой человек?»
Мирейн озадаченно глянула на актера и вывела на экранчик текст сценария.
— «Вы теперь у меня, в Трансильвании, а не в своей родной Германии, где царствует логика! — продолжал Герман. — Теперь вы угодили в промежуток между западными Верой и Разумом и восточными колдовством и предрассудками…»
— Отлично. — Вайти вновь остановил актера резким жестом. — Я все понял. Я переусердствовал с географией. Давай-ка попробуем вот как… М-м-м… Вот так будет лучше: «Вы угодили в ловушку, молодой человек, в трансильванскую ловушку. С запада — немецкая логика, с востока — русские суеверия».
— Дракула непременно сказал бы «моя Трансильвания», — негромко возразил Герман.
Вайти кивнул:
— Пожалуй. Да, верно. — Он пылко взглянул на Рода. — Всегда не грех прислушаться к актерам, потому что они знают своих героев лучше, чем сценаристы.
— Но ведь сценарист создал этих героев! — возразила Чорной.
— А актеры их по-своему воссоздают, — поправил ее Вайти. — Если я прошу актера создать характер моего героя, он перестает принадлежать мне. Он становится характером этого актера, иначе плох актер, — Он с усмешкой посмотрел на Германа. — И все-таки последнее слово за мной.