– Вот это да, какой там хороший конь. Думается, я украду его.
Потрясенные дети так и ахнули. Негодующе глянули на отца. – Ты не можешь его украсть, папа, – строго сказал Грегори. – Он и так уже твой.
– Ведь так же еще удобней, не правда ли? – А себе под нос пробормотал:
– Очень мило с твоей стороны выйти нам навстречу, Старый Железняк. Как насчет того, чтоб я проехал на тебе часть пути?
– Укачало, Род?
Но проехались на нем Гвен и Корделия до трактира. И трактирщик оказался очень любезен, коль Род привлек его внимание.
Это было нелегко. Оставив семью у двери, Род зашел в трактир приготовившись к неприятной сцене. Он увидел жилистого человека в завязанном вокруг пояса засаленном фартуке, ставящего на стол двойную пригоршню кружек и собирающего с обедавших медяки. Когда он повернулся, взгляд его упал на Рода. – Ступай своей дорогой, – приказал он, продолжая свое дело. – Мы не подаем милостыню. – И зашагал было в кухню.
– У меня есть деньги! – окликнул его Род.
Трактирщик продолжал идти.
Род обогнул его и сунул под нос трактирщику кошель, распахнув его. Тот остановился, нахмурясь. Постепенно его взгляд остановился на кошеле.
Род вытряхнул на ладонь несколько монет. – Видишь? Серебро. Настоящее.
Трактирщик нахмурил лоб, глядя на монеты так, словно те были насекомыми. Затем его лицо просветлело. Он взял двумя пальцами одну из монет, держа ее перед своим носом и разглядывая так, словно та была какой-то новой разновидностью жучка, потом деловито положил ее на зуб и прикусил.
– Закуска? – не удержался от ехидства Род.
– Серебро, – трактирщик казался озадаченным этим.
– Натуральное, – согласился Род.
Трактирщик смотрел на Рода. – Ну, и что?
Род произнес:
– Мы хотели бы что-нибудь поесть.
– Мы? – трактирщик оглянулся по сторонам, осматривая стены и углы.
– Мои жена и дети, – объяснил Род. – Я думал вы не захотите видеть нас в трактире.
Трактирщик некоторое время подумал, а затем кивнул, хмуря брови. Род был удивлен, как такой человек вообще ухитрялся извлекать прибыль. Наконец, трактирщик заговорил. – Разумно. – Он продолжал кивать. – Разумно. – А затем снова кинул взгляд на Рода. – И что же вы желаете отведать?
– О, мы непривередливы. Нас вполне устроят большая миска тушеного мяса, тарелка колбасы, пара буханок хлеба, кувшин молока и кувшин эля. О, и конечно же, шесть пустых чашек. И шесть ложек.
Трактирщик, понимающе, кивнул. – Тушеное мясо, колбаса, хлеб, молоко и эль. – Он повернулся и пошел, все еще кивая. – Тушеное мясо, хлеб, молоко и эль. – И направился к кухне вновь и вновь повторяя этот перечень блюд.
Род глядел ему в след. А потом пошел к выходу за Гвен и ребятами.
Он нашел их сидящими под старым, широким дубом с огромной раскидистой кроной. – Нам дадут поесть, муж? – Судя по ее голосу, Гвен это, в общем-то, не волновало.
– О, да. – Род поджал под себя ногу и уселся рядом с ней, привалившись спиной к стволу. – Трактирщик стал очень любезен, когда попробовал на зуб наше серебро и обнаружил, что это не сплав олова со свинцом.
– Что же тогда тревожит тебя?
– Честно говоря, дорогая, ему было, в общем-то, на... – Род взглянул на окружавшие его внимательные лица и закончил – ... наплевать.
– Безусловно, Тюдору недостает обходительности, – сказал входящий со своими спутниками в трактир рослый мужчина.
– Да, мне больно говорить об этом, но наш благородный граф всегда был сквалыгой, – ответил его спутник. – А вот колдун Альфар – все говорят о его щедрости.
Они прошли в трактир. Род сидел, уставясь в пространство.
Магнус выразил в словах, что чувствовал. – Они выступают против собственного лорда?
– Выступают, – прошептала, глядя огромными глазами Гвен.
– И публично! – изумился Род. – Я хочу сказать, крестьяне и раньше выступали против своих правителей, но все делалось скрытно. При всем, что они знают, мы могли быть... – У него иссякли слова.
– И все же их лорд, видимо очень злой, если на него жалуется его народ! – воскликнула Корделия.
– Могли его люди так легко потерять веру в него?
– Обычно, это быстро не делается, – мрачно отозвался Род. – Но мы ведь отправились сюда не потому, что дела тут обстояли благополучно.
К ним просеменила служанка, несшая поднос с едой. Лицо у нее было испачканным, а передник засаленным. От мытья посуды, – догадался Род. Он подобрался, готовясь к пренебрежению, которое привык встречать со стороны крестьян, и напомнил себе, что всем требовался кто-то, на кого они могли смотреть свысока. Возможно, именно потому они, действительно, и нуждались в лудильщиках.
Но служанка лишь держала поднос, опустив его так, чтобы они могли дотянуться до него. Она покачала головой с недоумением. – Лудильщики! Почему хозяин уделяет добрую еду лудильщикам?
Род осторожно взял тарелку и понюхал. По лицу его расползалась восторженная улыбка. – Эй! А она и впрямь добрая!
– Можно мне? – Магнус сидел, не шевелясь, положив руки на колени. Так же сидели и другие дети, но глаза их так и пожирали еду на подносе.
– Ну, да... удивительно. – Посудомойка, казалось, поразилась их дисциплинированности.
Магнус схватил блюдо. – Можно мне? – крикнула Корделия и двое младших бухнули хором:
– Можно мне? – вслед за ней.
– Удивительно, – сказала, моргая, служанка и три ручонки схватились за блюда.
Род передал тарелку Гвен и снял с подноса огромную миску с тушеным мясом, а затем кувшины.
– Возьмите себе чашки, дети. – Гвен сгребла две оставшиеся кружки и ложки.
Судомойка выпрямилась. Между бровей у нее пролегла глубокая борозда. – Странные вы лудильщики.
Она пыталась думать, сообразил Род – и пыталась очень усиленно, если б ей не мешала умственная ограниченность. – Все еще гадаешь, почему твой хозяин подает нам больше, чем кухонные остатки? – обратился к ней Род.
Лицо ее просветлело. – Да. Именно о том я и думала.
– По самой веской из причин, – заверил ее Род.
– Мы заплатили серебром.
Она медленно подняла голову, рот ее открылся, округлившись. – О! Да, понимаю. – И все еще кивая, засеменила обратно на кухню.