— Сделай милость, — разрешила бабушка.
Женщина вышла на свободное место палаты, бросила взгляд на потолок, словно прикидывая его высоту, и вдруг с ног до головы оделась светлым слепящим пламенем.
Рина вскрикнула и отшатнулась. Через мгновенье посреди палаты номер пять стояла молодая незнакомка баскетбольного роста в кольчуге до колен. На голове у неё был шишак, за спиной падал тяжёлыми складками алый плащ, а в руке исходил дымом огромный меч. От прежней, знакомой с детства тёти Марфы, остались разве что огненно-рыжие кудри да недобрый взгляд глубоко посаженных серых глаз.
— В штаны не наложила? – с издевательской заботой поинтересовалась новая Марфа звучным контральто, — а то бывали прецеденты.
— Хватит над девкой издеваться, — подала голос бабушка, — теперь-то поверила?
— Поверила, — выдохнула воздух Рина. Она только сейчас поняла, что просто забыла дышать, — а вы на самом деле кто?
— Марфа Посадница, — женщина в плаще прислонила свой ужасающий меч к холодильнику и преспокойно устроилась на гостевом стуле. Вернее, некое духовное воплощение Марфы Семёновны, но память, чувства и характер сохранены в полной мере.
— Да уж, — подтвердила бабушка, — характер – не сахар.
— Я при жизни хотела спасти своих земляков-новгородцев, для этого заключила союз с литовцами. Была казнена Иваном третьим. Ещё в молодости объединилась с одним из Воронцовых. После смерти была призвана Прасковьей Григорьевной, служила ей верой и правдой больше двухсот лет. А ты всё учительница, да учительница! Я ж тебе историю государства Российского можно сказать из первых рук рассказывала.
Рина просто не знала, что и подумать. Эта Марфа Посадница была реальна, абсолютно, целиком и полностью реальна: от недобро глядящих из-под шлема серых глаз до сапог из мягкой кожи с замысловатой вышивкой по голенищам.
— Можешь спросить чего, коли охота, — милостиво разрешила странная гостья.
— Почему всё время старушкой прикидывались? – выпалила Рина первое, что пришло в голову.
— Я ж говорю, недалёкая, — Марфа со значением постучала пальцем по голове, — такой момент, а её, видите ли, волнует, почему двухметровая баба с громадным мечом не разгуливает по улицам Междуреченска в 2023 году! Потому, деточка, что в истинном своём обличье я стану привлекать избыточное внимание к своей персоне, а ношение холодного оружия без лицензии приведёт меня в полицейский околоток. Ещё что -то?
Арина настолько была поражена и взволнована, что насмешки Марфы её даже не задели.
— А вы могли выбирать, кому прийти на зов? – спросила она.
— Теплее, уже гораздо теплее, — одобрила Марфа, — вбирала лишь в какой-то степени. Чем больше силы у чародея, тем сложнее сопротивляться зову, то есть он может призвать более сильную душу. Ну, и, конечно, играет роль, с кем контракт.
— Контракт?
— Да, контракт, — ты глупая что ли, или нарочно прикидываешься, чтобы меня позлить?
— Марфенька, — примирительно проговорила бабушка, — разве ты сама не видишь, волнуется она сильно. Не каждый день тебе героические души являются. Огненная она душа, — пояснила Прасковья Григорьевна уже внучке, — стихия её огонь, камень – рубин, птица – петух. Вот она злопамятная, вскидывается без дела.
— Всё верно, — солидно кивнула Марфа, — такая уж я есть, не обессудь! А контракт – значит договор с чародеем. Он тебе при жизни помогает, а ты после смерти ему или его потомкам отслужить должен. Я – огненная мечница.
— А вы при жизни чего попросили?
— Послать, что ли тебя, Аришка, по матери с твоими бестактными личными вопросиками? Но, так уж и быть, отвечу. Ради Прасковеи моей не утаю. Власти я желала, чего ж ещё! Власти, да ещё любови такой, чтоб наизнанку выворачивало, чтоб от страсти себя не помнить.
— И?
— Как видишь, получила и то, и другое, и ещё плаху в придачу, как бонус. Литовцем он был…
— Хватит вопросов и ответов, давай руки, — Прасковья Григорьевна будто сбросила несколько десятков лет, — прими силу рода Воронцовых и повторяй за мной голосом и сердцем. Перед миром людей и миром духов, богом и предками клянусь.
Рина ощутила, словно огненный лёд перетекает из бабушкиных рук в её вены.
— Клянусь, — хрипло повторила она. Горло перехватило от странного ощущения непонятной силы, покалывающей по всему телу подобно пузырькам из кока-колы.
— Нести с честью бремя ответственности и службы, не запятнать свою честь трусостью, подлостью, бездействием и леностью.
Рина повторяла слово в слово, с удивлением ощущала, как слова эти вплетаются в силу, отпечатываясь где-то внутри в области сердца.
— Защищать равновесие, стоять на стороне истины, непримиримо бороться со злом и тьмой в любых их проявлениях. Вершить правосудие с беспристрастием и холодной головой.
Поток силы начал ослабевать, а голова бабушки медленно стала опускаться назад, на подушку.
— Наклонись, — прошептала она.
Рина наклонилась, Прасковья Григорьевна ласково взяла её голову руками, долго смотрела в глаза, потом поцеловала в лоб.
— Теперь всё. Ступай, деточка. Сделай всё, как я велела. И не вздумай горевать! Я тогда с того света приду и выпорю как тогда, когда ты щенка учила сальто делать, а он чуть шею себе не сломал! Поняла? Иди, нам с Марфой тоже проститься надо.
Рина кивнула, изо всех сил сдерживая слёзы.
— Вот и хорошо. Прощай, внученька. Ты теперь – Чародейка Поволжья.
Чародейка Поволжья! Просто в голове не укладывается. Рина медленно шла по бульвару. Несколько часов назад она сидела в кафе, и всё в её жизни было понятно и просто: закончилась учёба в университете, впереди — гимназия, обычная спокойная и более или менее счастливая жизнь. Теперь же всё поменялось. Перед глазами стояла Марфа с мечом, а сила всё ещё продолжала ощущаться где-то внутри, хотя уже намного слабее, чем в больнице.
Через сорок минут девушка пришла домой. Когда-то их дом был помещичьим домом Воронцовых, а сама деревня называлась Вороний сад. Аринины предки славились своими садами. Потом землю продали, остался лишь дом да заросший сад с яблонями, грушами и жёлтой сливой. А сам город подошёл к поместью вплотную. Рина добралась до кровати, и рухнула прямо в одежде. "Безвредный укольчик» Виктора Николаевича начал действовать. Врач поймал Рину почти на выходе и, опасаясь за душевное состояние, уговорил уколоться.
День похорон Арина помнила весьма смутно: отвезла в морг всё необходимое для погребения. Хорошо, что бабушка Паша заранее собрала пакет и показала на всякий случай, где он лежит. Потом приехал отец Викентий, довольно молодой, рыжий, с редкой бородёнкой и в больших очках, придающих ему сходство с сыном, примерившим папины окуляры. Последовали соболезнования, сетования об отказе от отпевания, душеспасительные наставления. Рина отца Викентия недолюбливала, хотя, откровенно говоря, было не за что. Но его веснущатое лицо с глубоко посаженными светло-карими глазами почему-то вызывало желание отвести взгляд. Он помог с оформлением документов и организацией самой церемонии. Потом удушающая жара на городском кладбище, горячий ритуальный автобус, и Рина снова оказалась в пустом гулком доме.
Только теперь она вспомнила, что сегодня совсем ничего не ела. Чашка кофе с куском шоколада на еду не тянули никак. Девушка залила кипятком лапшу быстрого приготовления и пошла в спальню Прасковьи Григорьевны, вспомнив про ритуал и поваренную книгу. Солнце переползло в западную часть неба, значит мешкать с обещанным ритуалом не следовало.
"Книга о вкусной и здоровой пище" привычно лежала на круглом столе на чёрной ажурной скатерти ручной работы. "Одна дама из наших предков лет сто назад очень увлекалась филейной вышивкой, — поясняла бабушка, любовно проводя рукой по скатерти, — она обычно дарила их на свадьбу".
За ночь и почти весь день события в палате горбольницы несколько поблекли и даже начали казаться чем-то нереальным, похожим на яркий сон. Арина была почти готова приписать их расстроенному воображению, волнению при защите диплома и депрессии, накрывшей её, когда Виктор Николаевич сообщил о смертельной болезни Прасковьи Григорьевны. Рина забрала книгу на кухню и принялась за лапшу. Проглотив несколько ложек, она раскрыла книгу. Естественно, это была знакомая до мелочей поваренная книга с жирным пятном на первой странице, которое Рина посадила ещё в начальной школе — упала котлета с бутерброда, она пыталась проверить, получится ли у неё полноценный гамбургер из школьной булочки-веснушки и бабушкиной котлеты. Пятно было на месте, предисловие тоже. "Коллектив авторов..." — привычно пробежала она глазами, и облегчённо вздохнула: никакого ритуала само собой "Книга о вкусной и здоровой пище" не содержала.