– Она поможет… – неуверенно протянул мальчик. Судя по голосу, совсем ещё ребенок, лет семи-восьми.
– Она сдохнет раньше! – перебил другой, явно постарше.
Возглас – как хлыстом по воздуху…
Послышались шаги. Дар слегка встрепенулся, готовый в любой момент напасть.
– Ты чем вообще думал?
В этот раз голос раздался совсем уж близко. Пацан явно присел передо мной на корточки.
– А если она заразу принесет? Все поляжем! – продолжал возмущаться неизвестный.
Даже с закрытыми глазами я (или дар?) чувствовала его взгляд. Настороженный, любопытный. Так смотрят на что-то новое дикие зверьки, готовые в любой момент сорваться на бег или напасть сами.
– Она не болезная! – мальчик, что помладше, сорвался на фальцет, а в следующий миг мне повернули голову и оттопырили уши, показывая, что язв там нет. Я еле сдержала порыв дёрнуться, вырывая голову из холодных рук.
– Здоровая… – тихо протянул пацан постарше.
Это и не удивительно. Чародеи не болеют в принципе. Как и демоны, целители и огневики. Целители хоть сами себя лечить и не могут, любую болезнь своим даром рубят на корню, сами того не осознавая. У огневиков любую заразу, будь то яд или болезнь, выжигает внутренний огонь. А у демонов и чародеев всю ненужную ересь Тьма просто поглощает. Удобно, практично и гигиенично.
– Здоровая, – подтвердила я, наконец открывая глаза.
Парень (на вид он ненамного старше Луны) отскочил от меня, как чёрт от ладана. Он был худощавым. Узкий разрез глаз выдавал восточные корни. Видно, родственники из Страны Красок.
От дальнейшего разглядывания меня отвлёк нож. Небольшой, ржавый и с деревянной ручкой. Лезвие упиралось мне в шею, мешая сосредоточиться.
– Не дёргайся, – предупредил парень. А я поняла, что отскочил он лишь для того, чтобы было время достать нож. Было видно, что это вошло у него в рефлексы. Это и впечатляло и пугало одновременно.
– И не собиралась, – тихо проговорила я, следя за парнем.
Дар метался, ему крайне не нравилась железяка, которая в любой момент могла отправить меня в Бездну.
Лежала я на некоем подобии соломы. От нее исходил противный запах гниения и той грязи, что по весне лежит под ногами, неимоверно раздражая. Само помещение напоминало сарай, грубо сколоченный из старых брёвен, без окон, с одной только дверью, которая скрипела на сквозняке и обещала отвалиться от любого неловкого движения.
– Ты кто такая? – спросил парень, сверкнув шоколадными глазами.
Нож он держал вполне уверенно, и я знала, в случае чего, рука у него не дрогнет.
– Агата.
Парень ждал продолжения, возможно, титулов. Но их не последовало.
Я молчала, хотя внутри у меня велась война. Здравый смысл воевал с Даром, Инстинкт самосохранения встал на сторону второго, Память – на сторону первого. И только Природный пофигизм держал нейтралитет. Впрочем, как и всегда.
– Как тебя звать скажешь? Или мне тебя Чумазиком кликать? – слегка усмехнулась, кивая на заляпанную чем-то темным рубаху. Хотя это я придиралась, конечно. В сравнении со многими парнями, что бегают по улицам, этот был эталоном чистоты. По крайней мере, от него не воняло за три квартала.
Парень фыркнул. Этак насмешливо-снисходительно. Раздражающе.
Он встал и отошёл на шаг. Видимо, не ощущал угрозы от хрупкой девчонки.
– Тебя правда волнует только моё имя?
Если быть честной, то мне было плевать. Я могла называть его и Чумазиком. Единственное, что меня останавливало – это вбитые в голову манеры (точнее то, что от них осталось).
В этот момент подал голос второй паренёк, до этого прятавшийся за огромной бочкой.
– Ведомиром его кликают. А меня Шенькой, – тихо проговорил, встряхнув копной пепельных волос.
Он подошёл поближе к Ведомиру, опасливо глядя на меня. Получил подзатыльник от старшего и отвёл взгляд в сторону.
– Как я сюда попала? – спросила я, садясь удобнее. Двигаться не хотелось.
– На телеге притащили, – ответил Шенька, – с Серым, Тохай да Фаней.
Я кивнула, ещё раз приглядываясь к новым знакомым.
Они точно относились к уличным мальчишкам. Обычно такие сбивались в банды. Иногда подворовывали, иногда подрабатывали. На улице, как показывает практика, оказались по разным причинам. Кто из приюта сбежал, у кого родители умерли, кого выгнали. Но все хотели жить.
Было чуточку, что я не проснулась, пока меня тащили. Вот честно. И хоть я понимала, что это от напряжения и недосыпа сознание во Тьму провалилось – легче не было. Это хорошо, что меня мальчишки нашли, мог ведь кто и похуже.