– Ты говорила так же в тот раз, когда тетя Нарбена сломала ногу.
И правда, как я могла забыть такую памятную дату! Тогда тетя целый месяц сидела у себя в комнате, а я наконец отдохнула от ее насмешек и поправок.
С тётей мои отношения, в принципе, не сложились. Я даже до сих пор помню, когда это началось.
Это был ужин. В родовом особняке, где жили не только мы, но и тётя Нарбена с дядей Калишем, бабуля Эллина, и ещё куча родственников, каждый вечер была традиция собираться вместе.
– Почему ты не дружишь с Тисой? – в какой-то момент спросила тетя Нарбена, ножом разделывая рыбу.
И хоть лицо у женщины было невозмутимым, то, с каким остервенением она лишала бедную беззубку* головы, явно указывало на ее настроение.
Тиса – дочь маминой подруги. Причем во всех смыслах этого словосочетания. За свои тринадцать лет я не знала существа идеальнее, чем Тиса.
– Она глупая и верит в Монстров, – поделилась я, пытаясь придумать, куда бы незаметнее вылить тыквенный сок, который я терпеть не могла.
– Это нормально. Многие дети верят в Монстров, – вновь начала тётя.
Я подняла на женщину взгляд, в то время как сама тетя Нарбена уделяла внимание исключительно беззубке.
За столом вдруг стало тихо. Только бабуля Эллина тихо спорила с невестой дяди Калиша насчёт цвета штор в гостиной.
Мама посмотрела на отца, но тот только сжал в руке бокал с вином. Беседа ещё умещалась в рамки приличия.
– Ну я же не верю, – произнесла, отставляя сок. Тьма внутри чувствовала подставу.
Тетя Нарбена наконец подняла на меня взгляд серых, характерных для нашей семьи глаз.
– Потому что в нашем доме главный монстр – это ты.
Она была зла, не на меня, я просто попалась под горячую руку.Но разве от этого легче? Вовсе нет.
– Нарбена! – вскрикнула мама, вскакивая со стула.
Я же вилочкой с ножом переложила к себе на тарелку немного салата.
– Тогда тем более мне не стоит общаться с Тисой. Какой прок общаться с тем, кто тебя боится? – тихо спросила я.
Голос был хрипловатым. Сложно это – говорить, когда в горле будто ком сухой травы. Горький, словно полынь.
***
Я как раз собиралась ужинать – мне и подумать страшно, сколько вывалил Ферапонт за наше содержание, – когда в дверь застучали. Не так тихо, как стучал служка, а громче, но и не так громогласно, как стражи, в тот злополучный день. Кинув взгляд на окно, я нахмурилась.
Солнце садилось, окрашивая небо во все оттенки фиолетового. Казалось, что оно катилось к горизонту медленно, а на самом деле, стоило на минуту отвлечься, как уже глубокая ночь.
Поздних гостей я не любила. Так сложилось, что к вечеру обычно приходили самые мутные личности. Стук продолжался. Он был каким-то приглушенным, будто били носком мягкой туфли.
Луна отложила вилку на тумбочку, стараясь не звенеть прибором. Кушать мы решили в номере, ибо настроения доказывать всяким интересующимся, что к древней профессии мы не принадлежим, не было. Я тоже отодвинула тарелку. Она противно заскрежетала о дерево, отчего моя скромная персона заслужила укоряющий взгляд от Луны.
Тьма внутри лениво всколыхнулась. Опасности она не чувствовала, и к моей паранойе относилась скептически. Но на пальцах медленно плелось заклинание. Что, как не боевое заклинание, может объяснить гостям, что им не рады?
– Войдите! – крикнула я.
Луна взмахнула рукой, и дверь распахнулась, ударившись о стену.
В комнату, пыхтя от только ему понятной обиды, влетел Шенька, отчего я облегченно выдохнула.
– Темной ночи! – весело крикнул мальчишка.
В руках у него был букет, и не простой, а шикарный. Безусловно, безумно дорогую связку чёрных роз он держал обеими руками, будто боясь, что те убегут.
Луна присвистнула, когда Шенька вручил эту красоту моей скромной персоне.
– Агата, какого богача ты очаровала? – шутливо спросила она. – И нет ли у него младшего брата?
Я кинула на нее гневный взгляд, на что сестра лишь шире улыбнулась.
– Это от мужика такого, краснючего. Привет просил передать и, мол, ждёт тебя, – передал мальчишка. Улыбка его так и говорила: «Всё я понял, всё с тобой понятно!»
А я отстранённо кивнула, разглядывая шикарные цветы. Пышные, как на подбор, прекрасные, с длинной ножкой, чёрные, да настолько, что могут сравниться с самой Тьмой, что недавно оплетала мои пальцы. Перевязанные темно-фиолетовой лентой. Взгляд зацепился за что-то. Протянув руку, я вытащила из букета карту.