Только вот что делать девчонке, которая из одного ада вернулась в другой?
— Жарко завтра будет.
Равнодушный голос вывел меня из раздумий, заставляя обратить внимание на обладателя.
Это оказалась Фиена. Ведьма, на вид не старше меня, с золотыми, как осенние листья, волосами. Она имела славу местной сумасшедшей. Хотя, она ведьма. Они все такие.
— Так это Каллистрат. Тут семь месяцев жарко, — усмехнулась я, пожимая плечами.
Ведьма медленно покачала головой, отчего чёлка закрыла её синий, как море в шторм, глаз.
— Завтра будет по-другому, — печально вздохнула Фиена, глядя в небеса.
Я только снова пожала плечами.
***
Фиена ошиблась. В первый день осени погода была не такой беспощадной, и солнце периодически пряталось за белоснежными облаками, скидывая тем самым пару градусов.
— Расскажи, — канючила Луна, качаясь, как маятник, из стороны в сторону.
— А сама почитать не можешь?
Луна покачала головой, отчего белоснежные волосы упали на её лицо.
— Ты интереснее рассказываешь. Будто сама там была.
Да, заскоки — это семейное. Если я просто обожала мифы и легенды читать, то Луна — слушать в моём исполнении. С самого детства, когда находилось свободное время, она просила именно этого. И сейчас, уже в четырнадцать, не как другие дети, потерявшие интерес к сказкам, она хотела их слушать. Впрочем, я не лучше. Ведь в девятнадцать ненормально — верить в счастливый конец? А тогда так и было. Я думала, что приключения закончились, и вот оно — «долго и счастливо».
— Хорошо. Тогда какую?
— Сама выбирай.
Я задумалась, перебирая в голове интересные истории. Их было великое множество. Правда, большую часть Луна знала чуть ли не наизусть.
— Ладно. Слушай.
Луна вытащила из-под меня подушку и обняла, показывая готовность внимать.
— На востоке, в стране красок, ходит легенда о страшных существах. Днём их почти нельзя отличить от людей. Высокие, низкие. Брюнеты, блондины, рыжие. Единственное отличие — это полоска красных знаков на шее. Небольшие, шириной в ноготь, они похожи на ожоги. Как когда разлил на руку горячий чай, и кожа приобрела красный оттенок. Будто они носили раскаленный ошейник. Их называют нукекуби. Ночью, когда луна царит над страной красок, нукекуби выходят на охоту. Голова, аккурат по полоске символов, отделяется от тела и улетает, — я наблюдала за реакцией сестры. Она склонила голову на бок словно кошка. Если в пять лет после таких рассказов она куталась в одеяло (наивно веря, что тогда никакие монстры не страшны), то сейчас готова была идти на улицу и сама ловить страшных тварей чисто из исследовательского интереса. — Само тело замирает, и, если бы не отсутствие головы, можно было бы подумать, что оно спит. А голова ищет жертв. Летает в темноте, как неприкаянная. Стоит ей увидеть кого-то на пустынной улице, как она начинает кричать. Громко, пронзительно, доводя путника до истерики. Сначала она питается страхом. Потом, если ты подпустишь ближе, она заберет жизнь...
Луна внимательно меня слушала, подперев голову кулачком. А потом, когда я замолчала, вопросы посыпались, как проклятия из обиженной ведьмы.
— Насколько они опасны? Что делает тело, когда голова улетает? Кто они: нежить, нечисть или нелюдь? Где обитают? Не вымерли? Как убить?..
Луна скосила глаза на переносице, придумывая новые вопросы.
Я отобрала у сестры подушку, обдумывая ответ.
— Обитают они, где захотят. Так же, как оборотни, или эльфы. Их родина — Куцинь. Опасны так же, как сирены, если прислушаешься и вовремя не долбанёшь чем-нибудь увесистым, спасёт только чудо. Они, скорее всего, нечисть, потому что живые. Вроде. Насчет тела... Чаще всего, перед тем как отделяется голова, они где-то прячутся, чтобы их не нашли, потому что, если спрятать до утра тело, так, чтобы голова не могла приклеиться обратно, то нукекуби умрёт.
Дальше пошли дебаты. Так было всегда, если я рассказывала о существах. Луна что-то предполагала, я оспаривала. Через пятнадцать минут мы уже перелистывали мифы и легенды о нукекуби, чтобы наконец решить, когда голова отделяется, то кровь капает или свертывается?