– Да вот, эта, аристократа поймали, – ответил тот, скользнув взглядом по чародейке и, видимо, приняв ее за одну из «своих». – Золотой монетой пытался расплатиться, ха-ха-ха, будто не знал, идиот, что золото нынче сдавать надыть, в эту, в фонд общегородской. «Для стабилизации экономического состояния рабочего класса».
– У-э-о, – неопределенно протянула Лайза. – А это что за шмара была в красном платке?
– Ты че?! – выпучил глаза собеседник. – Это же Катрин Новак, Комиссар Революционного Совета! Защитница простого народа!
– А, ну да, ну да. Не признала издалека. А куда аристократа повезли?
– Дык, это. В тюрьму. Потом в суд. Потом казнь. Ну, о казни объявят, да, это ж событие! На центральной площади и казнят. Допросят и казнят. Значится, казнят и допросят. Сначала допросят, потом казнят…
Лайза потихоньку отошла подальше от зациклившегося парня. Девушку очень удивили городские порядки, изъявшие золото из обращения. Получается, если у кого-то есть одна золотая монета времен Нагорной войны, то это преступление, а если сундук, полный серебра – то все нормально? Где логика? Ох… у Саймона же куча золота в сумке.
Толпа еще немного пообсуждала слухи о приближающихся к городу правительственных войсках и тоже начала потихоньку расходиться.
Чародейка задумалась. Надо бы искать тюрьму и вытаскивать барда. Но если выдаешь себя за местную жительницу, то спрашивать о местонахождении такого известного учреждения, кажется, неразумно. Можно, конечно, совершить преступление, и в тюрьму отвезут со всем комфортом. Но, какое преступление? Ведь учитывая обстановку в городе, более вероятно то, что за большинство проступков казнят на месте. Выдать себя за аристократку? Нет, чушь. Нет смысла вообще попадать в камеру. Оттуда ведь можно и не вылезти.
Из-за угла вывернул молодой парень. Одет парень был кое-как, однако на груди алел приколотый бант, свидетельствующий о принадлежности владельца к делу революции, а на поясе болтался меч и небольшой мешочек, позвякивающий на каждом шагу. Лайза заградила революционеру дорогу.
– Герой, зайдем в переулочек? – зазывно улыбнулась чародейка.
Парень окинул придирчивым взглядом обратившуюся к нему девушку, оценил фигуру и расплылся в глупой ухмылке:
– А зайдем!
Скрывшись от посторонних взглядов, Лайза резко толкнула парня к стене и прижала его горло предплечьем к холодным камням. Заглянула в глаза парню.
– Где тюрьма? – резко спросила она.
Вопреки ее ожиданиям, парень не сник безвольно, а сделал попытку вырваться. Чародейка толкнула его обратно и снова посмотрела в глаза. В них сверкал такой же фанатичный бесноватый огонь, какой Лайза заметила у Катрин Новак. Парень было потянулся к мечу, однако Лайза перехватила его руку на полпути и, не без удовольствия, сломала запястье. Отшвырнула краснобантника в сторону так, что он упал на землю.
– А-а-а! – заорал парень, баюкая у груди покалеченную руку. – Ты что творишь, шлюха?!
– Фи, как грубо. Тюрьма где?
– Да ты сейчас туда отправишься, сучка! Лю-юди!
Чародейка резко ударила его ногой в горло. Еще несколько секунд парень беззвучно открывал рот, пытаясь вздохнуть. С ужасом взглянув на чародейку, он попытался отползти подальше, но уперся спиной в стенку. Лайза шагнула к нему.
– Ах! Какие же узкие, оказывается, улочки в славном граде Равенграде, – с циничной усмешкой прошипела она. – Раз, и уже стена! Ну что? Скажешь где тюрьма?
Лицо парня исказилось. Он поджал губы и плюнул в чародейку, выражая свое презрение. Лайза невозмутимо стерла плевок.
– Что ж, сотрудничать отказался. Придется спросить иначе. Может, все же передумаешь?
Спустя двадцать минут девушка выскользнула из переулка, вытирая руки об юбку.
– Мерзко. Всегда не любила работать с фанатиками, вечно они сопротивляются. Что ж, придется Саймону покантоваться в тюрьме до казни. Займемся тем временем прочими делами. Например, путями отхода.
Лайза огляделась по сторонам и с деловым видом зашагала по улице.
Через три часа к старому нищему, который сидел у ограды бывшего мэрского дома, подсела босая чумазая девушка с заплетенными в небрежную косу волосами светло-серого, как раскинувшееся над городом пасмурное осеннее небо, цвета.
– Помоги, дедушка.
Нищий подслеповато сощурился, разглядывая девушку.
– С чего бы это?
– Трудности у меня. Никто помочь не может, кроме старого Иржи. Посоветовали добрые люди к тебе обратиться. У меня тут осталось кое-что, отблагодарю.
Лайза положила в шапку нищего серебряную монету. Тот быстро схватил ее, оглянувшись по сторонам, и спрятал под одежду.