— Как же это я забыл! — обрадовался Род и с сияющими глазами бросился к коню.
— Не бойтесь, с ним все хорошо, — успокоила Гвен двоих монахов. — Просто этот конь умеет разговаривать с ним так, что больше никто не слышит.
Но монахи уставились на Гвен так, словно это она сошла с ума, потом смущенно улыбнулись и, отвернувшись, зашептались между собой.
Над седлом Векса в воздух поднялось металлическое яйцо. Род заметил выражение лиц монахов и улыбнулся.
— Этот конь — робот, преподобные.
Монахи радостно закивали. С азами техники они все- таки были знакомы.
Поэтому они не удивились, когда «яйцо» поднялось в воздух и полетело в направлении гигантского кокона.
— Это устройство увидит, что там находится? — спросил отец Телониус.
— Да, — кивнул Род, — и покажет нам на встроенном экране.
— Экранчик маленький, а нас так много, — уныло протянул Джеффри.
— Я могу перейти в режим видеорепортажа, Род, — предложил Векс.
— А мы — в режим просмотра твоего репортажа, — обрадовался Род. — Наш Векс настроен на телепатическую связь с семейством, преподобные. Если вы сможете читать наши мысли, вы увидите все, что покажет Векс.
Брат Дориан улыбнулся, закрыл глаза и сосредоточился.
— Я не слишком хорош в чтении мыслей, — признался отец Телониус, — но мы стоим так близко друг к другу, так что, быть может, я все же уловлю хоть что–то.
И он тоже закрыл глаза.
Род жмуриться не стал — на всякий случай, чтобы изображение, переданное Вексом, хотя бы отчасти сохранилось в непосредственной близости от него — так, к примеру, вспоминают отпуск, разговаривая о нем.
Сначала изображение было передано с очень большой высоты. Вся равнина была видна с высоты птичьего полета, покуда «глаз–шпион» летел к гигантскому кокону. А потом
Род увидел толпу у подножия башни и помост, озаренный вспышками пламени. Картинка увеличилась — «глаз–шпи- он» опустился ниже. Преграда, остановившая Гвен, не имела власти над Холодным Железом и даже над алюминиевым сплавом. Изображение стало крупнее, четче…
И Род увидел алтарь, окруженный высокими горящими факелами. «Алтарь» стоял в углублении типа амфитеатра, и перед ним стопилось множество людей. На вид у них не было ничего общего, кроме того, что все они были грязные, растрепанные и оборванные, одетые как попало — ярко и разномастно. Объединяли эту разношерстную толпу голоса и движения. Люди пели и раскачивались в такт с еле прослушивающимся ритмом, почти заглушенным визгливыми, пронзительными, отрывистыми нотами. Перед «алтарем», лицом к публике, стояла женщина в темных одеждах, отливавших металлическим блеском. Женщина совершала какой–то сложный ритуал, двигая ножом и посохом. Движения у нее были резкие, беспорядочные, почти судорожные.
Внимание Рода привлек гигантский кокон, возвышавшийся над местом сборища — да он привлек бы внимание любого, кто бы его увидел, потому что это была огромная воронка смерча, странным образом держащаяся на одном месте, — так сказать, стационарный торнадо. Род даже представить себе не мог, что удерживало смерч и почему он не причинял разорения окрестностям. Вероятно, тут действовала какая–то новая и невероятно мощная форма псионной энергии. И даже шум, издаваемый смерчем, звучал как–то приглушенно, как бы издалека. Этот сдавленный рев служил фоном для скрежещущей музыки, сопровождавшей церемонию у подножия воронки смерча.
Неожиданно картинка от края до края заполнилась пламенем. Дети вскрикнули, закрыли глаза ладонями, отвернулись. Гвен болезненно зажмурилась, Род мгновенно прервал связь с Вексом. Мгновение все молча смотрели друг на друга.
Наконец отец Телониус проговорил:
— Хорошо, что глазами вашего робота нам удалось увидеть хотя бы это.
— Да, — измученно отозвался Род. — Вопросов быть не может, верно? Колдунья заметила нашу слежку, взорвала камеру, и она разлетелась на мелкие кусочки.
Почти инстинктивно Род взял за руку Гвен. Она в ответ сжала его пальцы, понимая, что так напугало мужа. Ведь и ее могло точно так же разнести на мелкие кусочки, но теперь Род радовался тому, что она стоит рядом, живая и невредимая.
— Мы могли бы изготовить другое средство для видеонаблюдения, — сказал Векс.
— Отрадно слышать. Ну а этот эпизодик ты, конечно, вряд ли записал?
— Конечно же, я его записал, Род. Того требует стандартная операционная процедура. Хочешь просмотреть отснятый материал?
— Да, материал записан, — сообщил Род монахам. — Хотите посмотреть?
— Да, — с неожиданной решимостью отозвался отец Телониус. — Если можно, хотелось бы внимательно посмотреть, как это выглядит.
— И послушать, как это звучит, — сдвинув брови, добавил брат Дориан.
Они закрыли глаза и сосредоточились на связи с сознанием Рода.
И он снова увидел все это — полет над равниной, толпу в амфитеатре, факелы…
— В языках пламени я вижу перевернутый крест, — сообщил отец Телониус.
Дети в ужасе посмотрели на него.
Колдунья, стоявшая перед алтарем, вдруг сбросила одежды и стала танцевать обнаженной.
Смотреть было положительно не на что.
А потом все поле зрения заняли языки пламени и картинка померкла.
— Что–то не то со звуком, — заметил брат Дориан, насупившись. — Нельзя ли отмотать назад?
— Назад? — изумился Род. — Ну, наверное…
— Можно, можно, — заверил его Векс, и изображение совсем исчезло, а через некоторое время послышалось пение. Род прервал проигрывание и изумленно воскликнул:
— Латынь!
— Да, — еще сильнее помрачнев, подтвердил брат Дориан. — Латынь, только наоборот.
— Инверсия, реверсия, перверсия… — забормотал отец Телониус, и его лицо исказила гримаса отвращения. — Они разыгрывают Черную Мессу[45]!
— Пытаются поклоняться дьяволу?
Гвен пришла в ужас. Корделия, Джеффри и Грегори почти безотчетно бросились к матери и прижались к ней. Магнус шагнул ближе к Роду.
— Да, пытаются, — подтвердил отец Телониус. — Но достигают лишь того, что отдают ту малую толику псионной энергии, какой обладают, старой карге, которая стоит на помосте.
— Но как же они дошли до такого? — возмутилась Корделия.
Отец Телониус встретился взглядом с Родом и Гвен.
Магнус понял, что означает этот взгляд.
— Не может быть, чтобы это случилось из–за музыки!
— Я хотел сказать именно это, — с тяжелым вздохом вымолвил монах. — Эта женщина перед «алтарем» — та самая, которая уговорила кудесника изменить музыку камней, сотворенных им. Это она собирала и разбрасывала эти камни, чтобы обзавестись последователями, чтобы потом с их помощью достичь своей доли господства над миром.
— И она достигает своей цели, — спросил Род, — за счет того, что сочетает минимальные псионные способности обычных людей?
— Да, и усиливает их за счет самых примитивных эмоций. Такие чувства мельче и слабее, нежели любовь и сострадание, но зато их гораздо легче пробудить.
— А эта ветровая башня у нее за спиной… — проговорила Гвен, — как бы кладовая, где хранятся избытки того, что ты зовешь энергией, муж мой.
— Да, энергия собрана и сжата, и это из–за нее воздух вертится смерчем.
— Но что же может сдерживать такие чудовищные силы? — спросил Грегори.
— Колдунья удерживает смерч за счет собственных пси- онных сил. Она по крайней мере является эспером с недюжинным талантом и могуществом.
— Псионный торнадо… — ахнул Род. — В коконе чистой энергии. Смерч в упаковке.
Но Гвен покачала головой.
— Не может быть. Для этого мало одной силы ее дара. Если бы она была настолько могущественной колдуньей, я бы непременно слышала о ней.
— Ей могут помогать, — медленно выговорил Род, подозревая наличие высокотехнологичных устройств.
— Но как она стала такой гадкой? — воскликнула Корделия.
Отец Телониус покачал головой.