Наконец «Щука» освободила дорогу, Сайрус пустил в ход все кормовые паруса, и «Пика» устремилась вниз, каждый раз делая скачок, когда ветер срывал с крыла не отцепившихся после «бочки» абордажников. Впереди вырос вражеский истребитель.
– Таран! – крикнул Сайрус, моментально выходя из пике, чтобы пропахать вражеское крыло на глиссаде, распарывая его почти по всей длине. Во все стороны брызнули веером раскромсанные иерофантские чары, легко различимые даже на фоне голубого неба.
«Пику» встретил рой змеев, кидающихся на корабль, словно злые шершни. Пришлось срочно крутить еще «бочки». Паруса, небо, саванна – белое, синее, зеленое – мелькали, как в калейдоскопе, пока не отвалился последний абордажник и Сайрус не выровнял «Пику».
Услышав очередной ликующий возглас Изема, Сайрус бросил взгляд за плечо: вражеский истребитель, разваливаясь на части, рушился в саванну. Пилоты в спешном порядке резали оставшиеся паруса, чтобы соорудить прыгошюты для экстренного катапультирования. Ликантропы внизу, наверное, уже заждались.
Изем, оборвав победный клич, вдруг уставился вниз – «Щука», вертя бешеную «бочку», тщетно пыталась сбросить вцепившихся в нее змеев и стремительно теряла высоту. Сайрус принялся разворачивать «Пику», однако Изем крикнул:
– Сейчас не до них! Там гроза пострашнее.
Его рука вытянулась по направлению к северной городской стене, над которой по-прежнему держал оборону политеистический флот. Монотеисты наступали. «Кракен» с «Акулой» нацеливались на два вражеских истребителя, и перевес явно был на их стороне, если противник не пополнит ряды своих змеев.
И тут Сайрус их увидел: целая стая устремлялась в небо с крыши святилища. Подкрепление. Политеисты оставили часть своих пилотов в засаде, целенаправленно заманивая авианосцы в ловушку, чтобы навязать им бой.
Сайрус распустил все кормовые паруса. Если срочно не вывести из строя оставшиеся истребители, змеи вынудят авианосцы расстаться со своим грузом раньше времени, и демонопоклонники выйдут из боя практически без потерь.
От потрясения мысли Никодимуса разлетелись вдребезги. В пламенеющей перед ним драконьей морде угадывались черты Франчески. Он попятился, но споткнулся о коготь задней лапы.
– Второй дракон – это она, – терпеливо повторил Тайфон. – До прошлой ночи она оставалась драконом лишь наполовину, как и твой кузен. Она создана из интуитивного языка и пратектста, поэтому, чтобы раскрыться полностью, ей необходимо было прикосновение имперца, носителя такого же интуитивного, хаотического языка.
Никодимус растерянно уставился на демона.
– Я… Я не…
– Согласно моему плану тебе должны были нанести рану, вылечить которую могла лишь Франческа. Это побудило бы вас к физическому контакту, преображающему обоих. Любой дракон стимулирует четвертичное восприятие, поэтому ее предназначением было изменить твой взгляд на мир и на язык, влюбить в себя и в Разобщение, которое она олицетворяет.
Никодимус понимал каждое слово, но воспринимать их сознание отказывалось.
– Что? Я не… – Он обернулся к дракону. – Фран…
Франческа еще туже свила свое защитное кольцо вокруг Никодимуса и угрожающе оскалилась на Саванного Скитальца.
– Беда в том, – продолжал Тайфон, – что я не чаял завершить обоих драконов. Джей Амбер какограф, как и ты. А значит, даже изумруд не помог бы мне довести его перевоплощение до конца. Ты сам видел, какие гротескные формы придавала какографическая сущность его полудраконьему облику. С Франческой у меня подобных трудностей не возникало, и тем не менее, выслеживая тебя, я никак не ожидал получить сразу двух драконов.
Никодимус сглотнул.
– Вивиан?
Демон подтвердил его догадку кивком.
– Пробравшись тайком ко мне в город, твоя сестра неожиданно упростила мне задачу: совсем не обязательно ждать вашего с Франческой соприкосновения, достаточно натравить Скитальца на Вивиан. Однако первую попытку пресекла покончившая с собой Дейдре. Нам будет ее не хватать.
Демон помолчал с выражением совершенно искренней скорби на мраморно-белом лице.
– Но твой кузен добрался до твоей сестры в тот же день и час, когда ты отдал тело и душу Франческе. И теперь твоя возлюбленная желает сжить твоего кузена со свету. Видишь ли, наши два дракона олицетворяют две разные концепции Разобщения. Твой кузен – концепцию Лоса, замену праязыка божественным. Твоя возлюбленная – мою концепцию, пропитывание праязыка демоническим, пока все разумные существа не уподобятся небожителям.