Вивиан, шагнув вперед, протянула руку к изумруду, но вдруг замерла.
– Я не хочу оказаться перед тобой в долгу.
– Тогда признай, что не все, в отличие от тебя, обязаны почитать порядок, – выдержав ее взгляд, проговорил Никодимус.
– Признаю. И обещаю действовать на благо человечества.
– В таком случае бери изумруд и поступай как подскажет совесть.
Сняв перчатку, Вивиан выхватила изумруд из воздуха. Миг спустя она сотворила сложнейший витиеватый абзац на нуминусе и издала протяжный вздох облегчения. Лотанну подался к ней, но остановился как вкопанный.
– Не волнуйтесь, магистр, она больше не сеет гибель.
Лотанну взял Вивиан за руку, и оба повернулись к Никодимусу.
– Вы ведь могли его не отдавать, – заметил Лотанну.
– Я рад, что отдал. За меня не беспокойтесь, к шкуре какографа мне не привыкать.
– Никодимус, ты оказал людям большую услугу, – проникновенно заявила Вивиан. – Вот тебе ответная. При обыске в покоях Тайфона мы нашли перечень организаций демонопоклонников во всех шести человеческих королевствах. Этот перечень поможет расправиться с уже существующей заразой. Я сделаю копии и перешлю твоим… – Она оглянулась на Дегарна. – Твоим союзникам.
Никодимус поклонился.
– Искреннее спасибо, сестра. Мы обязательно воспользуемся. – Он помолчал. – И еще я хотел поговорить с тобой о разработке Тайфона. О заклинании, обнаруженном магистром Акомой, которое способно изменять язык на большой территории. Насколько я понимаю, именно оно повинно в тихом увядании из-за искоренения ошибок в праязыке на всем континенте.
Судя по лицам Вивиан и Лотанну, ничего неожиданного для них он не сказал.
– Метазаклинание в связке с изумрудом способно придать логичность магическим языкам в твоей новой империи. Стало быть, у тебя может возникнуть соблазн распространить это воздействие и на складывающуюся сейчас Лигу Звездопада.
Глаза Вивиан вновь подернулись льдом.
– И пока ты не поддалась этому соблазну, напомню, что магистр Акома скопировал метазаклятье в клинический журнал Франчески, который сейчас находится у меня. Уверен, ты предпочтешь, чтобы я не воспользовался этим заклятьем в противовес твоему.
– Никодимус, послушайте, – заговорил Лотанну. – Я сегодня весь день потратил на разбор этого заклинания. Повысив логичность магических языков, мы увеличим могущество наших чарословов. Это поможет нам отразить нашествие демонов.
– А вы не думали, – как можно небрежнее осведомился Никодимус, – что будет с Франческой и ей подобными? Теми, кто соткан из интуитивных языков, а не логических?
– Полагаю, обессилеют, – заморгал Лотанну.
– И мы полагаем. Но зато – полагаем мы – в моих руках это заклятье, наоборот, придаст им небывалое могущество.
Лотанну напрягся, догадываясь, куда клонит Никодимус. Тот посмотрел на Вивиан.
– Похоже, Лотанну наконец открывается то, что прозревала Франческа в драконьем обличье. Сестра, наше с тобой соперничество в применении этого заклятья приведет к расколу в человеческом мире. Магические языки в твоей империи и в нашей лиге пойдут разными путями. У тебя окрепнут чарословы, зато ослабнут конструкты и божества. На наших землях произойдет ровно противоположное.
Вивиан медленно кивнула.
– Да, это закончится расколом.
– Значит, поклянемся не прибегать к метазаклятью?
– Согласна. Но… если взглянуть трезво, долго ли империя или твоя лига смогут удерживаться от соблазна воспользоваться преимуществом?
– Будем надеяться, достаточно долго, чтобы успеть подготовиться к Войне разобщения, – поспешил ответить Никодимус. – К сожалению, нам не дано предугадать, когда возрожденный Лос приведет из-за океана свой пандемониум. А вам дано?
Вивиан покачала головой.
– Демоны могут нагрянуть через год, а могут через полвека. – Она помолчала. – Никодимус, для нежелающего лезть в политику ты сделал слишком много судьбоносных политических шагов.
Он улыбнулся.
– Это семейное.
Вивиан ответила невеселым смехом.
– Прощай, сестра, – поклонился Никодимус.
После продолжительной паузы она поклонилась в ответ.
– Прощай, брат. – В голосе ее снова зазвенел лед.
Франческа, смотревшая на бесконечный дождь за окном, почувствовала, что в комнату кто-то вошел. Наверное, тот самый кузнец, которого обещал прислать за ней Никодимус. Однако, обернувшись, Франческа увидела Сайруса. Тюрбан размотан, опущенная вуаль открывает короткую черную бородку. На губах печальная улыбка – вестница какого-то рвущего душу воспоминания.