— Надеюсь.
В наступившем молчании он глядел на призрачные тени на стене. Если бы он мог предложить Эмили что-то большее! Если бы он был достоин ее и Кори!
Она провела рукой по его голове, все еще покоящейся на ее коленях. Он редко так проводил время с Беверли. Заснуть перед телевизором — это было большой роскошью. Непозволительной роскошью для человека в бегах.
— Я все еще боюсь… — сказал он.
— Того, что происходит между нами?
— Да. — Он открыл глаза и снова начал вглядываться в тени. Ему почудилось, что он увидел ворону, но фигура с очертаниями птицы исчезла раньше, чем он успел проследить за ней взглядом.
— Я тоже боюсь, — сказала Эмили. — Но в хорошем смысле.
Да уж, хорошенький смысл — привязанность к преступнику.
Далтон сел на диване и включил ночник. В его слабом свете лицо Эмили казалось туманным, ночная сорочка — дымчато-серой, кожа — прозрачной, руки — бледными и тонкими.
— Я ждала, когда ты заговоришь об этом. Всю эту неделю я надеялась и молилась, что ты скажешь что-нибудь.
— Что?
— Я тебя люблю.
Что-то сжалось в его груди. Смятение. Нежность. Он похитил ее сердце. Вор отнял ее самое ценное имущество.
— Это я виноват, — сказал он.
— Никто в этом не виноват, Джеймс. Это любовь. Она просто случилась и все.
Далтон очень хотел успокоить ее. Страхи, даже в хорошем смысле, не лучший советчик для души и тела человека, идущего на поправку после тяжелой операции. Однако нужных слов не нашлось, и Далтон сказал:
— Я никогда не уверен насчет себя. Ни в чем…
— Ты пережил трудные времена. Ты потерял жену. Новое чувство всегда возникает нелегко.
Это не так, подумал он. Его чувство было таким сильным, что он не мог с ним справиться.
— Если я скажу тебе, что тоже тебя люблю, ничего не изменится. Я все равно буду бояться.
Глаза Эмили сияли.
— А ты любишь меня? — спросила она.
Лгать Джеймс не хотел. Он уже достаточно много лгал. И обманываться себя тоже не хотел. Он уже любил когда-то. Ему были знакомы все симптомы этой прекрасной болезни, они никогда не забываются.
— Да.
— Ты, Джеймс Далтон, меня любишь?
— Да! — Ну и допрос! Неужели она захочет получить письменную присягу, скрепленную кровью?
— Нет, ты правда меня любишь? Честное слово?
— Да, черт возьми! Люблю. Но я чувствую себя как бык, которому вот-вот поставят клеймо, так что не делай резких движений.
Эмили тут же вскочила, чуть не опрокинув журнальный столик, и бросилась ему на шею. Джеймс обнял ее, уткнувшись носом в затылок.
— Это ничего не меняет, — сказал он.
— Это меняет все. Это дает нам надежду на будущее. Мы можем начать новую жизнь.
Неужели это действительно так? Укрыв ее в своих объятиях, он молился о том, чтобы она оказалась права. Но в глубине души он знал, что она ошибается.
Какая «новая жизнь» будет у них, если вдруг его безопасности придет конец? Если мафия нападет на его след? Если в один прекрасный день Джеймс Далтон исчезнет и никогда не вернется?
Джеймс свернул на автостоянку при закусочной, расположенной на шоссе между Сильвер-Вульфом и Льюистоном. Когда он заметил черный седан Зака Райдера, у него тревожно засосало под ложечкой. В последние два дня он почти не ел и не спал. Ему не с кем было поговорить, некому было довериться, кроме Райдера.
Человека, к которому он не испытывал особой симпатии.
Инспектор Программы защиты свидетелей ждал его в машине. Джеймс открыл дверь и сел на переднее сиденье. С минуту они молчали. Райдер потягивал кофе из пластикового стаканчика. На нем была простая рубашка песочного цвета и джинсы. Он не выглядел как полицейский. И все же он полицейский, подумал Джеймс. Райдер был служителем закона до мозга костей.
— Хочешь кофе, Далтон? Или чего-нибудь перекусить? Гамбургер?
— Нет, спасибо.
Райдер повернулся к нему.
— Ну, что там у тебя стряслось? Неприятности с женщиной? Мучают угрызения совести из-за той блондиночки?
Джеймс сердито сверкнул глазами. Его злило уже то, что приходилось в чем-то признаваться полицейскому, а способность Райдера читать его мысли раздражала еще больше.
— Откуда вы знаете об Эмили? Я никогда не говорил вам, что встречаюсь с ней. Я даже никогда не говорил, что она живет в Сильвер-Вульфе.
— Странное совпадение, не правда ли? Вы оба держали путь в один и тот же город.
— Точно. А Большой Брат, видно, следит за каждым моим чихом.
— Не обижайся. — Райдер невозмутимо отхлебнул кофе. — Как я смогу охранять твою жизнь, если не буду совать нос в твои дела?