Фройляйн Штальбаум медленно закивала.
- Я знаю, что Ансельму нужны были деньги, и он устроился к архивариусу Линдхорсту в городской архив. Ансельм подрабатывает там по вечерам, а иногда и по ночам. Может, он переутомился и проспал на работу? – в надежде спросила Мари. – Простите его на пер-вый раз!
- Может и быть, - пожал плечами Эберхард. – Будем надеяться, что завтра он появится!
- Господин обер-бургомистр, не доставит ли вам труда сообщить о его появлении? Позвоните мне, пожалуйста, когда Ансельм объявится.
- Я позвоню тебе в любом случае, Мари. Хорошего дня! Он ещё раз приподнял шляпу перед девушками и направился прочь. Клара чуть склонилась над фройляйн и сказала:
- Наш обер-бургомистр напомнил мне подозрительного человека, который вчера подарил мне сапоги на перекрёстке.
- Принимать подарки от незнакомца – очень неосмотрительно, Клара, - она покосилась на Щелкунчика, торчащего из сумки, и тише добавила, - да и от хорошо знакомых людей, пожалуй.
- пять лет тому назад -
Огни Зильберхауса стали ярче. Дом наполнился гостями, а на столе остывали гастрономические шедевры. Рождество!
Нарядная Мари крутилась возле ёлки, раскладывая разноцветные коробочки. Она напевала песенки и принимала комплименты, но время от времени поглядывала на входную дверь. Больше всех юная фройляйн ждала появления своего крёстного, который редко стал бывать у них. Он говорил, что "занят, помогая силам добра сражаться с грозными правителями подземного царства". Но повзрослевшая Мари понимала, что скорее, он вынужден разъезжать по командировкам или в поисках денег.
Кристиан Элиас Дроссельмейер, старший советник суда, отталкивал взрослых чудаковатостью и немного пугающей внешностью, а дети любили слушать его небылицы. Правда, когда они спрашивали, где он лишился глаза, указывая на чёрную повязку, как у военного командира, сказочник говорил, что неудачно упал.
Дроссельмейер буквально ворвался на праздник в разгар веселья. Никого не удивил его взъерошенный замерзший вид, кроме Мари. С детства она по-особому чувствовала других людей. Их переживания, страхи, желания не были сокрыты от её взора. Фрау Штальбаум называла это «отличной интуицией». Поэтому как только Мари взяла крёстного за руку, на душе появилась тягучие чувство тревоги. Но сколько она ни допрашивала любимого дядю Элиаса, он отшучивался, переводил тему или начинал разговаривать с её отцом.
Когда гости перешли к трапезе, газовый свет в комнате чуть затушили, и огоньки на пышной ели стали ярче. Дроссельмейер подвёл девочку к камину, где догорали свечи, и лукаво сказал:
- Марихен, дорогая, у меня для тебя кое-что есть. Новый экземпляр в твою коллекцию!
Он приносил или присылал для Мари механических кукол. Стоило их завести, они начинали творить невиданные вещи: ходить, петь, повторять слова и выполнять простейшие алгоритмы.
Но сей раз мастер вытащил из-за спины деревянную куклу – Щелкунчика. Мари с интересом покосилась маленького уродливого человечка в красном камзоле и огромной челюстью. Он был так искусно сделан и, несмотря на пугающий вид, был очень нарядным.
Дроссельмейер поставил игрушку на каминную полку у ели. Глаза Мари стали на одном уровне с блестящими чёрные зрачками куклы, взгляд которой казался очень грустным в полумраке наряженной комнаты.
- Не хочешь отнести его в свой шкаф? – спросил Элиас, когда они остались наедине. – Там он будет в безопасности.
Мари завороженно смотрела на молчаливую деревянную куклу. А когда поднесла руку и кончик пальца коснулся нарисованных глаз, её словно ударило током! Девочка вздрогнула, не отрывая глаз от странного орехокола. В груди стало теплее, будто она сделала глоток новогоднего пунша. Руки начало покалывать, а голова слегка закружилась.
- Странное чувство, правда? – Дроссельмейер придвинулся ближе. – Всегда так бывает, когда соприкасаешься с древней тёмной силой…
- Тёмной силой? – едва шевеля губами спросила Мари. – Откуда она? – ещё тише добавила девочка, чувствуя, как тяжелеют веки.
Теперь ей казалось, что Щелкунчик тоже внимательно смотрит на неё. Гипнотический голос Дроссельмейера послышался у самого уха:
- Могущественная тёмная магия, способная заточить живую душу в неодушевлённый предмет, точно воду в сосуд, - его ладони легли на плечи Мари. - Она таится глубоко в подземелье и тянется в наш мир.
- Мы вас заждались! – воодушевлённый голос отца вывел девочку из транса.