Получилось сумбурно. Девушка замерла в ожидании вопросов. Но хозяин по-прежнему был занят работой. Ей даже показалось, что он пропустил мимо ушей половину фраз.
- Я согласна приступить к своим обязанностям прямо сейчас. И очень рассчитываю на продолжительный найм.
- Это хорошо, Клара. У нас долго не задерживается ни одна горничная. Поэтому если вы понравитесь Мари и будете выполнять хорошо обязанности, рассчитывайте на повышенное жалование, - отстранённо ответил он.
Клара вопросительно посмотрела на хозяина. По глазам можно многое сказать, знала девушка. Но мужчина не торопился обращать на неё внимание.
- Мы с женой постоянно в разъездах и визитах. Дома остаётся только наша младшая дочь Мари. Поэтому не удивляйтесь, если она будет распоряжаться хозяйством. Все вопросы по дому можете задать ей.
- Герр, а почему в доме не задерживается прислуга?
Мужчина впервые поднял на неё взгляд. В его глазах виднелись замешательство и тревога.
- Не знаю. Дрожащими руками просят расчёт и сразу же исчезают. Все попытки их остановить тщетны. Не помогают даже угрозы о плохих рекомендациях. Но это вам тоже лучше спросить у Мари.
«Вот уж хозяин дома. Похоже, ему и дела нет до поместья». Клара растерянно кивнула и покосилась на дверь. Казалось, что весь разговор их подслушивают: может, сама Мари?
- Первые деньги получите до Рождества, если будет хорошо работать. Считайте это испытательным сроком, - сказал мужчина, и всем видом показал, что разговор окончен.
- Герр, как я могу обращаться к вам? Вы так и не сказали своё имя.
Мужчина так изумлённо на неё уставился, будто бы этот человек не нуждался в представлении.
- Я думал, в этом городе лишь единицы не знают, кто я. А среди прислуги мы и вовсе в нарицательном контексте. Герр доктор. Так вы можно ко мне обращаться. Я – советник медицины и потомок известных помещиков Штальбаумов.
Хозяйка Серебряного дома
Более всех доктор Штальбаум любил свою младшую дочь. Марихен, как называли её домочадцы и друзья, не была красавицей, в отличие розовощёкой ладной сестры. Вытянутое узкое лицо подчёркивали опущенные уголки грустных глаз и губ. Вдобавок левый глаз был выше, а левый уголок губ, наоборот, - ниже. Это придавало юному лицу не только озадаченный растерянный вид, но и определённый шарм. На портретах она изображалась с пышной модной причёской, из которой выбивалось несколько волнистых прядей, свисающих по бокам аристократичных скул, маленького подбородка и длинной тонкой шеи.
Да, Мари не была привлекательной в традиционном смысле этого слова. Но что невозможно было оспорить – ослепительная тёплая улыб-ка и утончённая харизма не давали оторвать от неё глаз. Когда приходили гости и видели маленькую Марихен, они говорили: «Ваша Мари – чудо из чудес! Чудо, как хороша!». Несмотря на внешность, она была очень очаровательной. Неудивительно, что сейчас к ней начали свататься, кто только мог. Но герр Штальбаум всем отказывал.
Повзрослевшая Мари так предприимчиво разбиралась с делами в особняке! Поместье с башнями было огромным. Во всех комнатах царила эклектика: от средневековых фресок в столовой до помпезных барельефов под потолками. Резные двери и простые двери с золотыми ручками. В библиотеке обычный домашний фикус соседствовал с экзотическими растениями из дальних стран. Всё это, как и дорогие портреты в коридорах, свидетельствовали о многовековой истории дома.
Благодаря портретам Кларе и удалось выяснить состав семьи Штальбаумов. Она задержала взгляд на портрете юной фроляйн. Другие улыбались, и только Мари внимательно смотрела вперёд, опустив уголки губ. Невысокая девушка в нежном персиковом платье, отливающим и лиловым, и голубом, и розовым. Поэтому образ казалось воздушным, едва уловимым, загадочным.
Прежде Клара не работала в таком большом доме и сомневалась: справится ли? «Хозяева не терзали меня вопросами, не просили рекомендации. Всё прошло хорошо. Слишком хорошо. И слишком быстро. Что не так в этом доме?». Усталость накрыла Клару на тёплой кухне. Сидя на скамье, она не заметила, как провалилась в сон.
- Эй! Ты кто? – раздался грубый женский голос.
Клара с трудом разлепила припухшие веки и приподняла голову с дорожной сумки. Свет болезненно ударил в глаза, ослепив на мгновение. У скамьи стояла недовольная женщина в переднике и чепце.
- Я – Клара. Новая горничная, - хриплым голосом произнесла девушка: горло зажгло. Всё-таки бродить на морозе в худом плаще – плохая идея.
- Зачем ты спишь здесь?