К ее удивлению, он покачал головой:
— Отец ребенка я. И ты знаешь это.
Хелена прикусила губу.
Почти неразличимая грусть проникла в его горящие глаза.
— Или ты вообще не собиралась говорить мне?
Она с трудом сглотнула и отвернулась от Колина. Она не хотела, чтобы он видел ее нерешительность. Она вцепилась пальцами в раму окна. Если бы только она не любила его… Если бы только она могла ожесточить свое сердце против него… Проклятый норманн! Он поставил ее именно в то положение, в каком она меньше всего хотела быть, — загнанной в угол, уязвимой, бессильной.
— Меня не заставят выйти замуж, — предупредила его Хелена. — Я Воительница Ривенлоха. Я отказываюсь быть имуществом какого-то мужчины.
— Я не какой-то мужчина. — Он схватил ее за локоть и развернул лицом к себе. — Я мужчина, который любит тебя. Который внес ребенка в твое лоно. Который просил твоей руки бессчетное количество раз. Который был более верен тебе, чем муж.
— Верен! — издевательски усмехнулась она. — А как же насчет того, что вы с Люси Кэмпбелл все эти дни встречались в подвале?
— Я не спал с ней.
Она фыркнула.
— Я клянусь моими шпорами. Я учил ее готовить. Чтобы угодить тебе.
Хелена подозрительно сощурилась. В последнее время ужины в Ривенлохе действительно стали вкуснее.
И все же это ничего не меняло. Может быть, когда-то Колин и заботился о ее удовольствии, но сейчас он хотел контролировать ее. Она вырвалась из его рук и принялась возбужденно ходить взад-вперед, беспокойная, словно волк в клетке.
— Сейчас ты не хочешь угодить мне, — обвинила она. — Ты забрал у меня мой меч. Не пускаешь меня на мое собственное ристалище. Превращаешь меня из беспощадного воина в… хнычущую жену.
— Нет.
— Мужчины хотят только укротить женщин, подчинить их, победить их.
— Нет.
— Ты даже сейчас угрожал приковать меня к кровати. — Хелена не собиралась перечислять все, но, уже начав, она не могла остановить поток своих обид. — Вы, мужчины, не успокаиваетесь, пока не лишите женщину силы духа, сделав ее покорной и слабовольной, созданной только для вашего удовольствия, вы низводите ее до ленивой и послушной диванной собачки. Точно так, как Пейган сделал с Дейрдре.
Она испуганно открыла рот, осознав, что только что выпалила.
— Я бы не стал называть Дейрдре послушной или слабовольной. — Колин дотронулся до своего носа, морщась от синяка, который она оставила там. — Во всяком случае, не сказал бы ей это в лицо.
В чем-то он был прав. Дейрдре еще не совсем покорилась. Но ведь он не знал ее до того, как брак изменил ее.
— Она была яростной, — вспоминала Хелена, — независимой, бескомпромиссной. Пейган изменил ее.
— И ты думаешь, что она, в свою очередь, не изменила его? — усмехнулся Колин.
Хелена прищурилась.
— До того как Пейган женился на Дейрдре, — сказал он, — он был сильным, властным, всегда уверенным в себе. — Он быстро улыбнулся. — Иногда довольно усталым. — Колин покачал головой. — Сейчас он податлив, как свинец. Это твоя сестра укротила своего мужа.
Хелена нахмурилась.
— И все же это Пейган захватил контроль над Ривенлохом, — возразила она.
— Только по приказу короля и по просьбе твоего отца.
— Он запретил Дейрдре сражаться.
Она самодовольно скрестила руки на груди.
Он кивнул:
— Как запретил бы любому из своих рыцарей, находящемуся в неподходящей для сражения форме.
Она мятежно вскинула подбородок:
— Она не может даже принимать свои собственные решения, не спросив его позволения.
— А он не принимает никаких решений, не спросив ее.
Хелена стала еще мрачнее. Она ни на мгновение не поверила в это. Мужчины, привыкшие к власти, никогда не отказываются от нее. Колин не понимает. Как ей заставить его понять?
— Это как битва, — сказала она. — Всегда есть две стороны. Одна проигрывает, а одна побеждает. Один победитель, а другой жертва. Только в битве, называемой браком, победитель всегда мужчина.
Она посмотрела ему в глаза, не зная, удалось ли ей достучаться до него.
Произошло то, чего Хелена никак не ожидала — Колин разразился хохотом.
— Битва, называемая браком?
Она окаменела от его насмешки, стиснув зубы, чтобы сдержать желание врезать кулаком по этой его ухмылке.
А потом он сделал ошибку, покровительственно положив руки ей на плечи, пока пытался подавить смех. Хелена сбросила его руки и с силой толкнула его в грудь, заставив отшатнуться на шаг.
После этого его смех исчез, но в глазах все равно осталось веселье.
— Дикая кошка, милая моя, брак — это не сражение врагов. — Взгляд Колина смягчился. — Это союз.
Хелена подняла кулаки, защищаясь. Даже если она и была свободна от его объятий, часть ее ощущала себя загнанной в угол, пойманной в капкан его искристых, знающих, соблазняющих глаз. Битва уже началась, и у него уже было преимущество.
Прежде чем она успела занести руку для удара, он схватил ее за запястья.
— Здесь нет ни победителя, ни побежденного, — мягко произнес Колин. — Разве ты не помнишь?
Руки были в ловушке, так что Хелене оставалось превратить в оружие ноги. Но он слишком хорошо знал ее. Прежде чем она успела поднять колено, он бросился вперед, прижав ее с волнующей близостью к каменной стене.
Хелена молча проклинала свое непослушное тело, которое согрелось даже от этого враждебного контакта. Его запах, запах кожи, дыма и пряностей наполнил ее ноздри. Его голос рокотал, как отдаленный гром. А его бедра собственнически прижимались к ее бедрам.
— Иногда мужчина тот, кто обладает большей силой, — пробормотал Колин, его дыхание шевелило локоны у ее щеки, щекотало ухо, вызывая трепет в ее душе.
Потом, как раз когда Хелена почувствовала, что ее ноги начинают таять, как железо в тигле, он вдруг отпустил ее. Она, шатаясь, отступила к стене, стараясь восстановить дыхание. Он попятился и поднял руки, как будто сдаваясь. Его глаза были туманными от вожделения, рот жадно приоткрылся, а штаны красноречиво вздулись.
— А иногда, — прошептал он хриплым от желания голосом, — он отдается на милость женщины.
Голова Хелены кружилась в смятении. Она смотрела на Колина дю Лака, стоящего перед ней в трепетном ожидании, охваченного желанием, — все эмоции были написаны на лице. Он крал у нее поцелуи, использовал ее страсти против нее, овладевал ею снова и снова. И все же так же часто она соблазняла, и околдовывала, и побеждала его. В их любовных встречах никогда не было явного победителя. Может быть, робко надеялась она, в браке будет так же.
— Покоряй, — выдохнул он, — или покоряйся. Для меня это не важно, дикая кошка. Только не лишай меня своей любви.
После таких нежных слов капитуляции Хелена не могла сделать ничего другого, кроме как проявить к нему милосердие.
Когда она оттолкнулась от стены, ее кровь уже кипела от предвкушения, кожа горела, ожидая его прикосновения, ей удалось прошептать:
— Сэр Колин дю Лак, я вызываю тебя на любовный поединок.
Им как-то удалось найти кровать. Но вскоре их битва превратилась в вихрь податливости и доминирования, желания и удовлетворения. По спальне полетели предметы одежды, и нежные стоны наполнили воздух, когда их тела сплелись в чувственной битве. Сначала Колин направлял колесницу их желания, потом Хелена захватила вожжи, направляя ее по выбранному ею пути. Какое-то время он возвышался над ней как герой-завоеватель, потом она поднялась победоносно, командуя им со своего возвышения. Он стонал от желания к ней, и она стонами высказывала свою страсть к нему, пока их голоса не слились в один, и они издали крик в совместном блаженном несомненном триумфе.
Потом, мирно пробудившись после их бурной войны, Хелена лежала, прижавшись сбоку к Колину, его руки и ноги окружали ее, как корни дерева, пряди ее волос вились по его телу, как плющ, обвивающий дуб.
— Предупреждаю, я не буду твоим имуществом, — пробормотала она, водя пальцем по его груди.