Глава третья
Предупреждение
– Долгое и славное царствование… Двадцать лет на отцовском троне… Успехи русского оружия, расцвет искусств и наук, первый в империи театр, Сумароков и Ломоносов… Восстановление древних прав и вольностей Украйны! Гетманство моего брата Кирилы. Все это – ее правление. Но был и страх, неизбывный, не стихавший ни на минуту. Страх и раскаяние. Она считала себя клятвопреступницей, нарушившей присягу. Ведь Елизавета Петровна присягала правительнице Анне, клялась бедняжке в верности, целовала крест! А потом гноила в крепостях ее сына Ивана. Мальчик не видел никого, кроме тюремщиков, и ничего, кроме тюремных стен. Просил о прогулке и о солнечном свете, как о небывалой милости! У него отобрали все: власть, семью, свободу, имя!
Сын правительницы Анны, свергнутый император Иоанн Антонович, стал безымянным заключенным, которого, словно вещь, забывали то в одной, то в другой крепости! Потом государыня велела называть его Григорием. Как самозванца Гришку Отрепьева, про которого, впрочем, многие сказывают, что он был подлинным русским царевичем… Сколько раз я просил государыню отправить ребенка со всем семейством в Германию! Лиза упорствовала, она смертельно боялась Иванушку. Полагала, что у него много сторонников, и если отпустить мальчика с семьей в Германию, то в Петербурге, на немецкие деньги, вспыхнет бунт. Но даже забытый в Шлиссельбургской крепости Иванушка внушал ей страх. Поэтому она и не спала ночами. Отчаянно прислушивалась к каждому шороху, вздрагивала от каждого случайного стука. Боялась дворцового переворота, подобного тому, который возвел ее на престол. Право же, цесаревной Елизавета была счастливее… А потом ей стала сниться несчастная Анна Леопольдовна, скончавшаяся в Холмогорах…
– Я знаю эту историю, граф Алексей Григорьевич. Я слыхала, что покойной государыне во сне явилась правительница Анна и напророчила ее дочери участь несчастного Иванушки. Пожизненное заточение. Одиночество… Отнятое имя… Но, слава Богу, Лиза на свободе.
– Лизоньке угрожает опасность, Анастасия Яковлевна! Пусть перестанет смущать умы и рассуждать о своих правах… Завещание Елизаветы Петровны уничтожено – никто не может засвидетельствовать права Лизы. Ее участь – быть графиней Шубиной, а не великой княжной Елизаветой. Новая императрица крепко сидит на троне, и поддерживает ее мой наивный брат. Кирилл Григорьевич знает об уничтоженном завещании покойной государыни, но поддерживает Екатерину, а не собственную племянницу.
– Но ведь Екатерина грозится уничтожить гетманство! Разрушить дело всей его и вашей жизни!
– Пусть так. Но перед страстью голос крови бессилен.
– А голос истины?
– Увы…
Этот разговор происходил в Петербурге, в Аничковом дворце, где жил удалившийся от двора граф Алексей Разумовский. О графе говорили, что он живет среди теней, так много было в его доме реликвий прошлого царствования. В Аничковом дворце по-прежнему царила Елизавета: гостей Алексея Григорьевича окружали ее портреты и принадлежавшие ей вещи. Нынешняя государыня Екатерина казалась графу менее живой и реальной, чем покойная Елизавета. Алексей Григорьевич не принял нового царствования и редко виделся даже с собственным братом, которому не мог простить предательства интересов семьи и восшествия на престол Екатерины. Все знали, что Кирилл Разумовский помог Екатерине свергнуть с престола собственного мужа, привел на ее сторону собственный полк и отдал распоряжение печатать в подвластной ему типографии Российской академии наук манифест о восшествии на престол новой государыни.
– Россией должна была править наша с Елизаветой дочь! – кричал Олекса брату. – Моя дочь и твоя племянница! А не этот глупец Петр Федорович или его ловкая жена! Ты помнишь, как она называла Елизавету «колодой» и ждала ее скорой кончины! Если бы ты не поддержал Екатерину, на престол, с Божьей помощью, взошла бы наша Лизанька!
Эти споры привели к охлаждению братской любви. Кирилл Григорьевич во время своих визитов в Петербург старался обходить Аничков дворец стороной. Гетман сидел в своем дворце в Батурине, но уже понимал, нюхом испытанного царедворца чуял, что над ним и Украиной собираются тучи. Что, если Екатерина и вправду отменит гетманщину? Тогда выходит, что прав Алексей и нужно было поддержать племянницу Лизу? Но какая императрица вышла бы из взбалмошной девчонки, ничего не знавшей о своих подлинных родителях?! Или чего стоит эта новая причуда Алексея?! Говорят, что в своей нелюбви к Екатерине он дошел до того, что тайно сносится со Шлиссельбургским узником, несчастным императором Иваном Антоновичем…