Ну, по крайней мере, она была избавлена от перспективы появиться в чем мать родила в Колд Крик… Но она никогда не увидит Алека и Калума снова. И Джейми. И Торсона. И…
В поле зрения появилось большое животное, которое двигалось через подлесок. Нет, два животных.
Две огромные пумы ворвались на поляну. Солнечный свет сверкал на темно-золотистом меху. И бледно-золотистом. Она узнала их и зарычала от бессилия.
Они убьют ее. Она даже не успеет ничего объяснить, черт возьми…
Смиренно вздохнув, кошка встала на ноги. Упасть и просить пощады? Ни за что. Гнев на несправедливость ситуации, на них, переплетался с любовью к ее мужчинам и радостью, что она видит их в последний раз, а ее кошачьи инстинкты не могли решить, что делать.
Калум бросился первым, прямо к ней. Он приземлился вне досягаемости. Она подняла переднюю лапу, показала свои когти и поняла, что не сможет причинить ему вред.
Он шагнул ближе и, не обращая внимания на ее демонстрацию борьбы, потерся своей мордой о ее мордочку, мурлыча достаточно громко, чтобы заставить деревья дрожать. Его гигантская лапа приземлилась на плечи маленькой кошке, расплющив ее, как блин, и он облизнул ее ухо, продолжая мурлыкать. Затем Алек толкнул Калума в сторону, чтобы сделать то же самое. Их запах охватил ее, смешался с ее запахом.
Они ведь знали кто она, не так ли? Спутница жизни, которая их предала?
Но она скучала по ним. Более высокий гул в воздухе был ее собственным мурлыканьем.
Калум обратился в человека. Встав на колени рядом с ней, он осмотрел капкан и ее лапу. Он посмотрел на Алека, который ускакал прочь и вернулся с огромной веткой в больших челюстях. Кот бросил ту на землю и трансформировался.
Мужчины освободили лапу Виктории за считанные минуты. Железные зубцы причиняли меньше боли, когда их вытащишь, но все равно чертовски больно.
Калум посмотрел на нее гневным взглядом. Одной рукой он схватил ее морду, заставляя встретиться с его очень пристальным, очень темным взглядом.
— Трансформируйся, — пробормотал он.
Его сила пронзила Викторию, и секунду спустя девушка лежала обнаженной перед ним.
Алек обхватил ее ногу, надавив, чтобы остановить кровотечение.
— Освободить кого-то из ловушки перед казнью нерационально, вы так не думаете? — пробормотала Вик, стараясь не дать губам задрожать. Она была солдатом, черт побери, солдаты не рыдают. Ей удалось вдохнуть и вернуть нотки уверенности в звучание своего голоса. — Как вы меня нашли? Я же не на тропинке, нет?
— Между козантиром и его территорией есть связь. Я знаю, когда незнакомый оборотень ступает в мои горы. — Морщинки вокруг его глаз становились всё глубже. — Или, когда потерявшийся приходит домой.
— Ой.
Он провел костяшками пальцев по ее щеке, а затем появилась его мерцающая улыбка.
— Кариада, разве я не предупреждал тебя и Джейми об этих ловушках?
У нее перехватило дыхание.
— Я — враг. Как я снова стала «кариадой»?
Алек выпустил ее ногу, подождал, чтобы убедиться, что кровотечение остановилось, а затем быстро поцеловал девушку губы.
— Как только мы вытащили наши головы из задниц, мы выяснили, что произошло и что ты, должно быть, пыталась сделать.
Глаза защипало от надежды, реальность заставляла ее опустить глаза.
Калум приподнял ее голову за подбородок.
— Маленькая кошечка, мы сомневались в тебе. Я сомневался в тебе. Сможешь ли ты простить нас?
Когда она покачала головой, его челюсть сжалась, а рука опустилась.
Девушка схватила его за пальцы.
— Нет. Я имею в виду, я не могу поверить, что вы простили меня. — Она вздохнула. — Не без долгих споров. Это моя вина, я знаю. Я… я не сказала вам всей правды. — Следующее признание далось мучительнее. Сложнее. — Я должна была остаться, чтобы всё объяснить, но я…
— Не думала, что мы любим тебя настолько, чтобы выслушать? — мягко спросил Калум.
Вик кивнула.
Алек обнял ее, его горячее тело прижалось к ее холодной коже.
— Мы любим тебя, Злючка, даже если ты заставляешь немного сомневаться в тебе. Так же, как и ты любишь нас несмотря на то, что мы параноидальные ублюдки.
— Правда, любите?
Калум кивнул, в его глазах была нежность.
— Мы любим тебя, кариада, и ты нужна нам. Возвращайся домой.
Домой.
Эпилог
Месяц спустя.
Кофе. Нужно больше кофе. Виктория зевнула, щурясь в лучах утреннего солнца. Она начала работать задолго до рассвета. Алеку лучше снять ее с этой чертовой утренней смены, прежде чем она задушит его и оставит его тело в горах для койотов. Нет, слишком шикарно. Для стервятников.