- Выходит, в частном порядке подрядились? - недоверчиво спросил Откаленко.
- Ну что вы! Договор официальный. Был санкционирован министерством, которому этот комбинат принадлежит, и банком, через который шёл расчёт с автором и его бригадой.
- Понятно, - кивнул головой Игорь. - Но где же тут детектив?
- А вот слушайте. - Ревенко выставил вперёд руки, как бы призывая Игоря к терпению. - Итак, цех был там построен, И, надо сказать, работал отлично. Все довольны. И вдруг оказывается - это уже комиссия раскопала, - что на комбинате имеются только синьки технических чертежей цеха, а вот оригиналы… - Ревенко многозначительно поднял палец, - …оригиналы оказались в столе Евгения Петровича, со штампами нашего завода. То есть получилось, что он просто снял с наших чертежей копии и продал как самостоятельный проект. Вы понимаете? - Ревенко, все больше волнуясь, сделал энергичный жест кулаком и тут же развёл руки, словно сдаваясь. - Вот здесь уж налицо была корысть. И был действительно криминал.
- А что говорят члены бригады? - спросил Откаленко.
- Ну, они, получив деньги, конечно, говорят, что работали, создавали, так сказать, новое. Что же им остаётся? Я прямо не знаю, как Евгений Петрович мог так поступить. Просто, вы знаете, не верится.
Ревенко сокрушённо развёл руками.
- Да-а… Непохоже это на него, - покачал головой Виталий, дымя своей трубкой.
- Вы его разве знали? - удивился Ревенко.
- Когда-то. Ещё по школе.
- Эх! В детстве все было по-другому, и мы все были другими.
Ревенко с огорчением махнул рукой.
- В чем ещё обвинили Лучинина? - спросил Игорь.
- Да уж всех собак на него повесили, - раздражённо ответил Ревенко. - Ну, например, обвинили в незаконных командировках. Дело в том, что Евгений Петрович заключил с комбинатом ещё и договор от имени завода. О взаимной технической помощи. Мы им обещали командировать для руководства монтажом в новом цехе своего механика, а к началу пуска цеха - технолога. Кроме того, мы взялись подготовить четырнадцать их рабочих: такие, значит, курсы для них организовать у нас на заводе. А они нам взялись отгрузить кирпич, двести тысяч штук, и столько же тарной дощечки, которой у нас в тресте днём с огнём не сыщешь. Конечно, по существующим отпускным ценам. Вот из этого кирпича нам и удалось, наконец, начать строительство здания нового цеха. Красавец! Вы, наверное, его заметили, - Ревенко махнул рукой в сторону окна.
- Что же тут незаконного? - спросил Откаленко.
- А то, что министерство ещё не утвердило этот договор, а мы начали его выполнять. Нас очень торопил комбинат, да и мы спешили скорее начать строительство цеха, чтобы осенью кончить. И как раз подрядная организация хорошая подвернулась. Договор же, - Ревенко сделал выразительный жест рукой, - он ещё до сих пор по инстанциям ходит.
- Кто ездил от вас на комбинат? - спросил Виталий.
- На монтаж ездил механик, инженер Черкасов. А потом технолог Филатова.
Виталий усмехнулся.
- Это не они у вас сейчас в приёмной были?
- Совершенно верно, - Ревенко удивлённо посмотрел на него. - Вы и с ними знакомы?
- Нет. Просто так подумал, - улыбнулся Виталий. - Очень похожи на механика и технолога.
Но ему было совсем не смешно. Он слушал и не мог поверить тому, что слышит. И холодел от одной мысли, что Женька Лучинин мог совершить такое. Продать заводские чертежи! Впутать в это дело и других людей! И все из-за денег. Черт возьми, это же преступление. Самое настоящее преступление!
- И это доказано, с чертежами? - глухо спросил он.
- К сожалению, да. - Ревенко безнадёжно махнул рукой, и полное лицо его сморщилось, как от боли. - К сожалению, да, - упавшим голосом повторил он.
- И ему грозил суд?
- Вот именно.
- Вы полагаете, что из-за этого он и… погиб?
- А что же можно ещё предположить? - вздохнув, ответил Ревенко. - Правда, у него ещё, кажется, и семейные нелады были, - он досадливо махнул руками. - Все, как говорится, одно к одному.
- У него здесь, на заводе, были враги? - неожиданно спросил Виталий.
- Враги? - удивлённо переспросил Ревенко. - Что вы! Знаете, как любили у нас Евгения Петровича? Если бы каждого директора так… - и хмуро добавил: - А недовольные были. Они всегда бывают. Кому-то не дал квартиру, кого-то собирался уволить, кого-то отругал. Надо сказать, Евгений Петрович был… несдержанным человеком, если по правде говорить. Сколько я таких конфликтов сглаживал, если б вы знали!