- А за все муки, которые от тебя принял? Участковый-то вон в деревне. Как скажу…
- Ну, знаешь, дядя… - изумлённо произнёс Виталий, но тут у него мелькнула новая мысль, и он добродушно сказал: - Ладно. Будь по-твоему. На две дам. Только с уговором, что дружить будем.
- Во! Это пойдёт! - Анашин быстро поднялся и сел, подобрав под себя длинные ноги. - А не врёшь?
- Держи задаток, - усмехнулся Виталий, доставая кошелёк.
Тот цепко выхватил из его рук деньги, мгновенно спрятал в карман и, опираясь о землю, встал.
- Давай замиряться, - сказал он и протянул руку. - Антон я. А тебя как звать?
- Витя.
- Во! Это пойдёт! - радостно повторил Анашин и быстро добавил: - Теперь давай на вторую.
- Больно скоро, дядя, - засмеялся Виталий. - Один пить надумал?
- Ни боже мой! С другом! - Анашин хлопнул Виталия по плечу. - Сей момент! Ты мне трояк, я бутылку! Пойдёт?
- Сразу так и бутылку?
- А как же? - Анашин хитро подмигнул. - У нас это дело поставлено, будь уверен.
Виталий с интересом посмотрел на него.
- Ну, держи, раз так.
Анашин схватил деньги и мгновенно исчез в кустах. Потом тут же появился снова, держа в руке облезлую дерматиновую сумку.
- Вот это да, - заставил себя восхититься Виталий.
«Если придёт Иван, всю мне музыку испортит», - с беспокойством подумал он и предложил:
- Давай только отсюда умотаем. А то ещё придёт кто. Орал небось так, что в деревне слышно было.
- Участкового запужался? - хихикнул Анашин и тут же согласился: - Верно говоришь. Тут покой нужон. Пошли. Я место знаю. Все одно мне в деревню сейчас вертаться не с руки. Дельце есть, - он много значительно подмигнул.
- Погоди, - остановил его Виталий. - Ты мне сперва спину обмой. Жжёт, окаянная.
- Давай, милый, - с воодушевлением откликнулся Анашин. - Давай.
Виталий стянул порванную рубаху.
Через минуту они уже шли по узенькой тропинке, извивавшейся среди кустов и все дальше уходившей куда-то в сторону от реки.
Вошли в лес. «Тот самый», - подумал Виталий. Лес был старый, сумрачный и запущенный. То и дело приходилось обходить поваленные деревья или развалившиеся, гнилые пни с огромными муравьиными кучами, продираться через кусты и груды валежника. Пахло прелью, нагретой хвоей и какой-то травой.
Наконец Анашин остановился на маленьком, солнечном пятачке среди кустов и, поглядев по сторонам, решительно объявил:
- Тут давай.
Он бережно достал из сумки большую зеленоватую бутылку с мутной жидкостью, заткнутую скрученной газетой, потом полбуханки чёрного хлеба, несколько белых головок молодого лука с зелёными, обломанными перьями и никелированную помятую кружку.
«Самогон, - подумал Виталий. - Где, интересно, он его раздобыл, сукин сын».
Разложив все на траве, Анашин налил в кружку самогон и протянул Виталию.
- Держи, милый. А я уж прямо из неё, грешной, - он кивнул на бутылку.
Чокнулись.
Запрокинув бутылку, Анашин долго от неё не отрывался, острый кадык его равномерно дёргался на худой, грязной шее. Виталий лишь пригубил кружку и незаметно выплеснул самогон в траву. Затем стали закусывать.
Анашин с надрывом жаловался на свою загубленную жизнь, на жену.
- …Так, понимаешь, и норовит за пятку схватить. Чистый пёс, а не баба! И лается, стерва, с утра до ночи…
Они снова выпили.
- А ещё, - продолжал Анашин, все более распаляясь, - братан у меня есть, меньшой. Ну, головы ему не сносить. Отчаянный, ужас какой! И тоже жисть поломанная, - он злобно погрозил кому-то кулаком. - Я за Егорку глотку перегрызу. Кому хошь!
- Ну и правильно. Брат небось, - согласился Виталий.
- Родной брат! - стукнул себя кулаком в грудь Анашин и неожиданно всхлипнул. - Родной! А с ним как? На завод хотел поступить - не берут, заразы! Уж он и так и сяк. Начальство даже рыбу удить приезжало. Во, до чего дошло!..
Виталий почувствовал, как вдруг забилось сердце и стало сухо во рту.
- …А на работу не берет, гад! Дознался, видно, что Егорка наш меченый, - яростно продолжал Анашин. - Ладно. Сам убрался. Новый пришёл. Тот, ничего не скажу, взял. Так Егорка снова жисть свою решил поломать! Могу я это стерпеть? Как думаешь?
- Не, - помотал головой Виталий. - Нельзя стерпеть.
- Вот! - подхватил Анашин. - И я говорю! Выпьем!
Он стал лить Виталию самогон. Руки его тряслись. Выпив, вдруг спохватился.
- Господи! Бежать надо! - и, понизив голос, добавил, опасливо мотнув головой куда-то в сторону: - Во, братан чего делает.
- Может, тебе помочь? - предложил Виталий. Анашин даже перестал заталкивать газету в недопитую бутылку и насторожённо поглядел на Виталия.