- Да, - согласился Игорь. - Тем более все это странно.
- К тому же, - продолжал Кучанский, - если Булавкин что-то знал, то он бы нам сказал. Ведь это «что-то» должно быть очень важным, если из-за него готовы были убить человека.
- Конечно, - снова подтвердил Игорь.
- Булавкин очень важное и сказал, - задумчиво произнёс Виталий. - Он вспомнил слова Лучинина: «Я ещё подерусь» и «я поеду на рыбалку».
Все трое молча переглянулись.
…В конце дня приехал наконец Савельев.
- Давайте приводить опознание, - отрывисто предложил он.
И снова у стены кабинета встали четверо молодых, с первого взгляда довольно похожих, черноволосых парней. Анашин, как и в прошлый раз, был вторым справа. Он стоял спокойно, и насмешливая ухмылка чуть кривила его губы.
В кабинет вошла Лара Кожева.
Девушка на миг остановилась на пороге, смущённо оглядев комнату и всех людей вокруг.
Савельев уже собрался предупредить её об ответственности, как вдруг Лара тихо вскрикнула, прижав ладонь ко рту, и, указав другой рукой на Анашина, срывающимся голосом, воскликнула:
- Вот он!.. Он шёл!..
- Успокойтесь, посмотрите внимательней, - сказал Савельев, изо всех сил стараясь, чтобы голос не выдал его. - Подойдите, поближе и ещё раз посмотрите на этих людей. Узнаете вы того, кто…
Девушка сорвалась с места, подскочила к Анащину и с ненавистью произнесла:
- Это он. Он меня ещё удочкой задел и сказал: «А, чтоб тебя…» и выругался. А второй человек его одёрнул и сказал; «Извините, девушка». Я очень хорошо… я точно помню. Я же вам говорила, - обернулась она к Виталию.
- Дура… - процедил сквозь зубы Анашин. - Разуй глаза…
- Молчите, - строго оборвал его Савельев.
И стал заполнять протокол опознания.
Девушка отошла к дивану, где сидели сосредоточенные, серьёзные Виталий, Кучанский и ещё двое мужчин - понятых, случайные люди, жильцы соседнего дома. Один из них встал, уступая ей место. Но она, всхлипнув, махнула рукой и торопливо достала из сумки платочек.
А потом Виталий поехал к Лучининой.
- Да, - сказала Ольга Андреевна. - Все так и было в тот вечер. Он взял только одну удочку и сказал, что ему надо подумать. Но мне показалось…
- Это сейчас неважно, - мягко перебил её Виталий. - Сейчас самое важное - факты. Он больше ничего не сказал?
- Нет, - она грустно покачала головой. - Мы очень мало с ним говорили в последние дни.
- Как он был одет, когда ушёл?
- Плащ, коричневый, «болонья». Кепка… я забыла, какая кепка, - вдруг с отчаянием произнесла она.
- Неважно. Что ещё?
- Ещё? - переспросила Лучинина. - Ещё сапоги.
- Сапоги ведь стоят в передней?
- Это другие.
- В котором часу он ушёл?
- Уже смеркалось. Часов в девять, наверное, или в десять.
- А приехал домой с работы когда?
- Около семи. Это для него очень рано. Но была пятница. Поэтому.
- Вы случайно не заметили, он приехал или пришёл?
- Заметила. Я стояла на балконе и… ждала его все-таки, - Ольга Андреевна проглотила подступивший к горлу комок.
Виталий подумал: «Сколько страданий может вынести человек, даже самый крепкий? Есть ведь, наверное, предел?»
- Он приехал на машине, - тихо продолжала Лучинина, разглаживая складки скатерти на столе. - Его привёз этот мальчишка…
Она прикусила губу.
- Спасибо, Ольга Андреевна, - тоже тихо сказал Виталий. - Все. Я пойду. Вы не беспокойтесь.
Но она проводила его до двери.
Следующий день был воскресенье.
- Есть предложение, - сказал Виталий за завтраком. - Пойдём к реке, на мост, - и задумчиво прибавил, глядя куда-то в пространство. - Там, видно, неплохо думается, если Женька туда ходил.
- Принято, - сказал Игорь.
Они вышли на залитую солнцем, но ещё по-утреннему прохладную и безлюдную улицу и двинулись в сторону реки.
Воскресный город ещё только просыпался.
На небольшой, пустынной площади, возле горсовета, друзьям отдал честь дежурный милиционер. Видно, узнал. Потом их обогнал белый новенький «Москвич».
Потемневшие от времени двух - и трёхэтажные каменные дома с бесконечными вывесками на фасадах уже привычно сменились деревянными, маленькими, отгородившимися от улицы низенькими заборами, зеленой стеной кустарника и фруктовых деревьев. Яблони в этот год бурно плодоносили, тяжёлые ветви их свешивались чуть не до земли, и хозяева подпирали их палками.
Улица незаметно взбиралась в гору.
Друзья шли молча. Виталий сосал свою трубку. И! каждый знал, о чем думает другой. В белых рубашках, без галстуков, они чем-то неуловимо были схожи между собой - высокий, лёгкий, светловолосый Виталий и коренастый, смуглый неторопливый Игорь, старший лейтенант и капитан, оперативные работники милиции, сыщики, как говорили в старину. Глядя на них со стороны, трудно было это предположить. Инженеры, спортсмены, журналисты - это пожалуйста, Но сыщики…