— Пришельцы! Мы все превращаемся в пришельцев! — ахнул Уолтер, прижимаясь к стене чердака. — Мы все поели этих инопланетянских ирисок и…
Он замер. Сердце тяжело колотилось.
«Я тоже меняюсь, — мелькнуло у него в голове. — Невероятно, но это происходит!»
Уши его горели. Во рту вдруг так пересохло, что трудно стало глотать.
«Я меняюсь… меняюсь…»
Четыре уродливых инопланетянина хрюкали и рычали, щелкая кошмарными челюстями и хлопая тяжелыми крыльями.
Затаив дыхание, Уолтер осмотрел свои руки, ноги, ступни. Ощупал обеими руками лицо.
«Стойте! — подумал он. — Стойте. Что же это происходит? Я все тот же. Я не изменился. Но я тоже ел эти ириски. Почему же я единственный, кто не изменился?»
Остальные теперь медленно окружали его, глотая слюни, облизывая фиолетовые губы, клацая тяжелыми челюстями.
Уолтер ахнул.
— Эй, ребята… — он поперхнулся. — Я все понял. Вы с самого начала были инопланетянами. Я понял.
Он попытался отступить к лестнице. Но они уже окружили его плотным кольцом.
— Вы… вы не хотели, чтобы я стал вашим другом, — заикаясь, пробормотал Уолтер. — На самом деле вы не хотели, чтобы я стал вашим президентом…
— Ты прекрасно подходишь для роли президента! — прокаркала Бонни, облизывая свои мясистые губы двумя синими языками. — Мы толстячков любим.
Они сожрали его за несколько секунд, не оставив ни косточки, ни хрящика.
— Заседание клуба переносится, — объявил Грег и громко рыгнул.
— Эй, ребята, давайте начинать, — крикнул Джейк. И заправил в брюки рубашку. Но она все равно вылезала на его круглом животе.
Это происходило месяц спустя. «Клуб инопланетян» опять собрался на свое заседание на чердаке Грега. Эван стоял, прислонившись к стене, и читал «Марсианские хроники». Грег хвастливо демонстрировал Бонни и Наташе пачку постеров новых фильмов.
— Поприветствуем нашего нового президента! — выкрикнула Бонни.
— Ура-а-а! — закричали все и захлопали в ладоши.
Джейк слегка кивнул.
— Благодарю, — сказал он. — В качестве вашего нового президента объявляю заседание открытым.
Он вновь поправил рубашку на животе.
— И прежде всего я должен задать вам один вопрос. Ребята, а что именно вы делаете на этих заседаниях?
Самый коварный колдун
Некоторые рассказы пишутся из любви. Другие рождаются от не столь высоких чувств. Эту историю я написал на спор.
Один мой знакомый писатель — не могу назвать вам его имени — подбил меня написать на спор рассказ, где действие происходит совсем в другое время и в другом мире. В мире, который не имеет ничего общего с моей жизнью и моими воспоминаниями. Я выбрал мир колдунов и злой магии. Мне всегда хотелось написать о времени, в котором самая разная магия — и добрая, и злая — является реальностью. О мире, в котором никто никогда не чувствует себя в безопасности.
Но я чуть не проиграл спор. Не мог придумать конец рассказа. В замешательстве я долго смотрел на клавиатуру компьютера. Потом вдруг мои пальцы забегали по клавишам. Слова и предложения появлялись словно ниоткуда. Я понял, что происходит. За дело взялся колдун. Он сам заканчивал рассказ за меня.
А ты веришь в сверхъестественные силы? Нет? Тогда, возможно, поверишь, когда прочтешь вот это…
Магэлин замахнулся и влепил Неду пощечину. Ее звук прокатился по трапезной, отражаясь эхом от каменных стен.
Мальчик, опешив, отшатнулся. На его тонком бледном лице, таком же белом, как мука, из которой он пек для Магэлина булочки к завтраку, появились красные пятна там, где приложилась к нему рука колдуна.
— Сэр, скажите, зачем вы это сделали? — спросил Нед, потирая пылающую щеку.
— Чтоб разбудить тебя, — резко бросил Магэлин. — У тебя опять был такой сонный вид. Не выношу этот твой вид по утрам.
Магэлин поскреб свою черную остроконечную бороду и уселся за длинный дубовый обеденный стол. Груда благоухающих сдобных булочек остывала на серебряном блюде.
Магэлин что-то проворчал, потом злобно глянул на Неда.
— Идиот, не знаешь, что я требую подавать мне бекон к булочкам? — он осклабился, показав два ряда желтых зубов из-под черных усов.
— Да, сэр, ваш бекон готов, сэр, — ответил Нед, все еще потирая щеку, чтобы успокоить жжение.