— Никого не впускай, — сказал он. — Я сейчас вернусь.
Вернулся он с ящиком для инструментов. За дверью бушевала фрау Янковски. Георг хладнокровно начал заколачивать дверь между музыкальным салоном и рабочим кабинетом Эразмуса Хапута. В красивое полированное дерево он вгонял ржавые трехдюймовые гвозди.
— Отдайте хоть постельное белье, — крикнула фрау Янковски.
Георг осмотрел постельное белье на лежавших на полу матрацах.
— Белье наше, — сказал Георг через дверь. — А теперь заткнитесь.
У Вернера Хаупта дрожали колени.
— Пойду посмотрю, что с моей комнатой, — сказал Георг.
Хаупт запер за ним дверь. За стеной визжала фрау Янковски. Правая стеклянная дверца книжного шкафа была разбита. Очевидно, его использовали под кухонный шкаф. Книги были в беспорядке свалены в углу комнаты. Одна ножка у рояля треснула, но кто-то наспех сколотил ее гвоздями, глубокие царапины шли по всей лаковой поверхности. В углу, как воплощение абсурда, стояла секция магазинного прилавка с кассой, рядом верстак. Под окном — сильно протертая кушетка, которой Хаупт никогда прежде не видел. Чем-то воняло. За дверью бушевала соседка. Всю свою злость она вымещала теперь на детях. На лестнице послышались шаги, чужие голоса. Громко хлопнула дверь. Хаупт не отваживался выйти из комнаты.
Вот ты и дома, подумал он.
Наконец появился Георг. Он улыбался.
— Пришлось сначала немного разгрести дерьмо. Пойдем, осмотрим теперь дом по-настоящему.
На кухне высились горы грязной посуды, в одном ведре — отбросы, в другом — зола от брикетов. Но кухонные шкафы, старые кухонные шкафы, которыми пользовались уже десятилетия, Хаупт узнал, как родные человеческие лица.
На площадке под лестницей стояли велосипеды. Тяжелые лестничные перила, отполированные бесконечными прикосновениями, по-прежнему были на месте. Незнакомый человек, насвистывая, прошел мимо. Братья медленно поднимались по лестнице. В комнате для гостей кто-то кашлял. Женщина с ведром воды вышла из ванной и исчезла за дверью родительской спальни.
— А вон там, на той стороне коридора, жила фройляйн Штайн, — сказал Георг.
Его комната почти не изменилась, угловая мансарда со скошенным потолком.
— Завтра мы выясним, кто здесь пристроился, — сказал Георг. — А потом вышвырнем их всех одного за другим.
Хаупт подошел к окну. В течение десяти лет эта комната принадлежала ему. И, только когда он, получив аттестат зрелости, уехал в Кёльн, сюда перебрался Георг. Снег густо сыпал на деревню.
Десять лет провел я в этой комнате, подумал Хаупт. Всю юность.
В эту ночь Хаупту снился такой сон: в углу школьного двора, в черном, похожем на пасторский, костюме, поджав левую ногу, стоял Хассо. Он стоял во весь рост, очень прямо, держался молодцевато и в то же время небрежно.
— На место, — сказал Хассо.
Он слегка приоткрыл пасть. И улыбался со снисходительной иронией.
— А с вами нелегко, Хаупт, — сказал Хассо. — Слишком уж вы беспокойный. Но как вам угодно. А теперь вперед.
В глубине школьного двора, который казался огромным, бежал маленький, сгорбленный человечек. Он уже почти добежал до конца, но тут Хаупт бросился к нему, пронесся по двору, за несколько секунд преодолел огромное расстояние, догнал этого человека, обошел его, повернул обратно, преградил путь, встал. Высокий тонкий свист пронзил его слух. Он присел на корточки. Человек тяжело дышал. Это был Мундт. Казалось, он обезумел от страха, ибо сделал вдруг нечто бессмысленное: повернулся и помчался назад.
А Хаупт остался на земле. И хотя у него было огромное желание кинуться следом, он не мог. Мускулы его были до предела напряжены, но он должен был лежать неподвижно— ужасная мука. Ведь он еще не получил приказа. Он должен был дождаться приказа. И тут наконец свист снова пронзил его слух. Мускулы его прямо-таки взорвались, и он снова кинулся к человеку, который не успел еще далеко убежать, догнал его, обошел, поднялся и положил ему руки на плечи.
— Я поставлю вам четыре с плюсом, — прошептал Мундт. — Только отпустите меня.
Хаупт заскулил от радости.
— На место, — строго пролаял Хассо.
Хаупт присел на землю.
— О чем это вы шепчетесь? — спросил Хассо.
— Я его слегка подкупил, — сказал Мундт и поплелся навстречу приближавшемуся к ним Хассо. Оба смотрели на Хаупта сверху вниз. Пасть у Хассо слегка приоткрылась. Ухмыляясь, он ощерил клыки.