Тут явно что-то произошло, решила Ханна.
— Так что же все-таки случилось?
Выяснилось, что у Хаупта сегодня был гость. Выяснилось, что ему нанес визит директор Мундт.
— Так это он тебе внушил? — спросила Ханна.
— Что значит внушил? — рассердился Хаупт.
— Он, стало быть, полагает, что все мы виноваты. Он — да, но и мы все тоже?
— Приблизительно так.
— Ну, это уж слишком! — воскликнула Ханна. — Значит, один из самых фанатичных нацистов деревни утверждает, что виноват не только он, по и все остальные тоже. Да, так он прекрасно выпутается.
— Но ведь истина не становится ложью только оттого, что ее произнесли лживые уста.
— Он не имеет права так говорить. Пусть лучше на себя поглядит. А наша очередь наступит и после этого еще очень не скоро.
Тут она запнулась.
— Послушай, а зачем он вообще к тебе приходил?
— Это в каком смысле?
— Ну как же, ты плюнул ему в лицо, и вдруг он наносит тебе визит, это же странно.
— Вообще-то ты права, — согласился Хаупт задумчиво.
— Ты сказал Вайдену, что в последний день твоего отца видели с ним и Мундтом, и потом отец исчез. Через два дня после такого навета Мундт появляется у тебя. Это же не случайно. Он хотел тебя прощупать. Вы говорили с ним об отце?
— Только когда прощались, — сказал Хаупт.
— И что же ты ему сказал?
— Что полагаю, отец, мол, попал в плен.
— А сам-то ты в это веришь?
— Нет, — сказал Хаупт, словно очнувшись. — Нет, я, собственно, в это не верю.
Ханна злилась. Позволила втянуть себя в эту паутину предположений и непродуманных посылок, паутину, от которой ей всегда хотелось уберечь Хаупта. А теперь она и сама участвует в этом безумии.
— Все это вздор, — сказала она. — Дело гораздо проще. Он всего лишь хотел произвести на тебя выгодное впечатление. Возможно, ты когда-нибудь еще понадобишься ему, чтобы получить бумажку, подтверждающую его безупречное прошлое.
Георг учился в одиннадцатом классе. Ему исполнилось шестнадцать. Классным руководителем был его брат. Большинство учителей входили в одиннадцатый класс, делая глубокий вдох. А когда фройляйн Вайхман (биология, география, физическое воспитание) выходила оттуда, она прежде всего протирала в учительской очки. В выпускном, напротив, учились только шесть девочек, не класс, а благодать. В двенадцатом учились, правда, три мальчика, зато четыре девочки, тоже, в общем-то, трудностей не было. Но в одиннадцатом было десять ребят, большинство второгодники, некоторые потому, что были во время войны помощниками на зенитной батарее. Четыре девочки, которые тоже учились в этом классе, примостились в заднем правом углу у окна. Итак, если фройляйн Вайхман пулей влетала в учительскую, бухала на стол портфель и прежде всего протирала очки, значит, она только что была в одиннадцатом классе.
Не то чтобы этот класс как-то особенно вел себя. Обычные школьные шалости показались бы им попросту смехотворными. Фройляйн Вайхман и штудиенрата Кольба выводила из себя их независимая манера держаться, то, как они разваливались за партами, которые были им явно малы. Как обстоятельно, не спеша поднимались, когда их вызывали. Как начинали отвечать урок лишь после неоднократных напоминаний, да еще гнусно ухмылялись при этом. Равнодушие, с каким они смотрели в окно, когда им объявляли, что очередная работа снова выполнена неудовлетворительно или что сейчас их отметят в классном журнале за пропуск занятий без уважительной причины или за упорный отказ выполнять домашние задания, было непостижимым. И хотя фройляйн Вайхман и штудиенрат Кольб воспринимали поведение одиннадцатого класса как величайшую дерзость, до подлинной дерзости дело никогда но доходило, ибо в одиннадцатом никто и не думал удостаивать их хоть малейшим вниманием, пусть даже дерзостью.
Штудиенрат Кольб преподавал латынь. До пенсии ему оставалось совсем немного. Несмотря на голодный паек, он весил более ста килограммов. По малейшему поводу он колотил учеников. Вокабулы спрашивал вперемежку с затрещинами. Два раза в неделю, вечером, штудиенрат Кольб заходил с черного хода в мясную лавку Беренса. В силу этого обстоятельства результаты письменных работ Ферди Беренса по латыни резко улучшились. По поводу устных ответов Ферди никто сказать ничего не мог, поскольку штудиенрат Кольб его не спрашивал. Ферди лишь преданно улыбался Кольбу, когда подходила его очередь отвечать вокабулы, и штудиенрат Кольб вызывал его соседа. А фройляйн Вайхман ездила на велосипеде два раза в неделю в ближнюю деревню, где у родителей Зигфрида Бюшера было крепкое хозяйство. После этого успехи Зигфрида Бюшера (на сей раз по математике) тоже резко улучшились.