Фергюсона охватило ужасное предчувствие.
— Таким образом, вы хотите сказать…
— Вот именно. Он уже на вашем берегу, не на нашем, генерал.
Фергюсон тихо выругался.
— Хорошо, я попрошу о помощи дублинскую полицию безопасности. Они перевернут вверх дном его дом и найдут отпечатки пальцев, фотографии и все, что может понадобиться для розыска.
— Вы должны проинформировать и католический секретариат, — сказал Девлин. — Представляю себе, что начнется в Ватикане, когда они получат такое послание.
— Вряд ли и госпожа Тэтчер особенно обрадуется. Билеты на какой рейс вы заказали для Ворониной?
— Вылет в два.
— Приезжайте с ней вместе. Вы мне нужны.
— Тут, видите ли, есть второстепенный, но, к сожалению, достойный упоминания момент, — сказал Девлин. — С незапамятных времен меня разыскивает английская полиция. Причем членство в подпольной организации — самое безобидное, в чем меня обвиняют.
— Господи Боже мой, уж это-то не проблема! — взорвался Фергюсон. — Постарайтесь не опоздать на самолет!
Из кухни с подносом в руках вышла Таня.
— Ну что?
— Я лечу вместе с вами в Лондон, — сказал Девлин. — А там видно будет.
— А Кассен? Где он, как вы думаете?
— Везде и нигде. — Он отпил чаю. — В том-то и проблема. В утренней газете я прочитал, что визит папы начинается в пятницу и что на следующий день он должен быть в Кентербери.
— То есть в субботу, двадцать девятого?
— Совершенно верно. Так что Кассену надо теперь как-то убить время, а нам постараться ответить на вопрос, где он может находиться.
Телефонный звонок прервал их размышления.
— Ты разговаривал с Фергюсоном? — раздался голос Макгинесса.
— Да.
— Что он собирается делать?
— Не знаю. Для начала вызывает меня.
— И ты поедешь?
— Да.
— Лайам, ты уже знаешь, что Лубова, этого русского, нашли мертвым в кинотеатре? Он что, адскую проповедь нам читает, твой священник?
— После того, как он выяснил, что русские получили приказ убрать его, он сменил тактику. Интересно было бы знать, куда приведет его этот новый метод?
— В Кентербери. Ведь туда же он собирался, — ответил Макгинесс. — А там мы ничего предпринять не можем. Теперь им должна заняться британская тайная служба. Возможности ИРА исчерпаны. Не забывай про тыл, Лайам. Пока!
Девлин сидел, задумчиво насупив брови. Потом встал.
— Мне надо отлучиться, — сказал он, обращаясь к Тане, — но я скоро вернусь. — И вышел через террасу.
В Глазго таможенники были так же предупредительны, как и в Роналдсвее. Кассен даже остановился и поднял свою сумку, в то время как другие пассажиры стремились побыстрее пройти контроль.
— Вы хотите уплатить таможенный сбор, святой отец? — спросил служащий.
Кассен расстегнул «молнию» на сумке.
— За бутылку виски и двести сигарет.
Таможенник улыбнулся:
— Вы могли бы провезти беспошлинно еще литр вина. Надо было брать больше, святой отец.
— Похоже на то. — Кассен закрыл сумку и двинулся прочь от таможни.
На выходе из маленького здания аэропорта стояло несколько машин такси, но он решил пройтись пешком. Времени-то более чем достаточно. Он пересек улицу и купил в киоске газету. Выйдя из магазинчика, увидел рейсовый автобус на Мокем, курортное местечко, расположенное в нескольких милях к северу от города. Мгновенно изменив свой план, Кассен вскочил в уже отъезжающий автобус.
Сестра Анна-Мария стояла у постели Дэни Малоуна, когда Девлин вошел в палату хосписа. Он подождал, пока она закончит шептать что-то сиделке и обратит на него внимание.
— Что вам угодно?
— Я хотел бы поговорить с Дэни.
— Сегодня у него слишком мало сил для беседы.
— Но дело исключительной важности.
Она с сомнением подняла брови.
— А у вас всегда важные дела. Не больше десяти минут. — Она собралась было уходить, но вдруг что-то вспомнила. — Отец Кассен не пришел вчера вечером. Вы не знаете, почему?
— Нет, — солгал Девлин. — Я его вообще не видел.
Сестра исчезла. Девлин пододвинул стул к постели Малоуна.
— Как ты себя чувствуешь, Дэни?
Умирающий открыл глаза и хриплым голосом произнес:
— Это ты, Лайам? Отец Кассен сегодня не приходил.
— Слушай, Дэни, ты рассказывал ему о Шине Дигене из Балиуотера, который переправляет людей на остров Мэн?
Малоун сморщил лоб.
— Наверное. Я ему много чего рассказывал.