— Так вот, они встретятся на вокзале. Ваши олухи обрадовались, узнав место и время встречи. Но какое это место? Вокзал. Представляете, что такое вокзал? Где именно они встретятся? На вокзале сотни мест, где два человека могут незаметно подойти друг к другу, поговорить или чем-нибудь обменяться. Я вижу, Маллиген, у вас есть предложение. Мой вам совет на будущее: никогда не торопитесь огорчить начальство бескрылостью замысла. Ведь у вас на кончике языка вопрос: не проще ли убрать и его, и ее отдельно? Так? — Маллиген простодушно кивнул. Сэр Генри отечески улыбнулся. — Ну, во-первых, это не всегда проще, о чем вы как профессионал знаете. Лишь в чтиве, которым вы увлекаетесь, супермены в масках злоупотребляют самым примитивным способом. Но не в жизни. Конечно, и мы не пренебрегаем им, когда позволяют, или, лучше сказать, диктуют, высшие соображения. Это — во-вторых и главное. В данной ситуации высшие соображения диктуют нам более трудный путь, я бы даже сказал, дают крылья нашей фантазии. Они — должны — лежать — рядом, — напомнил сэр Генри свою фразу почти с первоначальной интонацией, помогая себе перстом. — А что это значит? Это значит, что наших людей там быть не должно. Все произойдет без них. Я кое с кем из экстремистов — и с плюсом, и с минусом — уже связался, чтобы нам помогли. Жаль, итальянцы арестовали Моретти. Прекрасный парень, который здорово помог бы нам сейчас. Человек дела: сказал — выполнил, а не треп об идеалах и прочей белиберде.
— Моретти, который участвовал в похищении Моро? — уточнил помрачневший Маллиген.
— Именно, — подтвердил сэр Генри, про себя отмстив, как, однако, неплохо бывает информирован вроде бы туповатый юнец: операция проходила пе по их отделу. — Они там готовы к крупной акции в пику коммунистам. Мы стараемся их сдерживать, потому что дестабилизация штука опасная: неизвестно, как будут развиваться события, в равной степени неразберихой и паникой могут воспользоваться и правые и левые. Но раз это нужно пам и раз неофашисты рвутся в бой… Что же? Пусть взрывают вокзал. Они и ио узнают, какую услугу окажут нам. Они решают свои задачи, мы свои. Через наших людей укажите им: по весьма важным причинам, которые нам нет надобности разъяснять, необходимо, чтобы взрыв, как можно более мощный, произошел завтра. Надеюсь, время взрыва мне нет необходимости уточнять? Лиджо тоже понимает, что делает. Он не случайно выбрал вокзал: много людей, легко затеряться. Скорее всего, они встретятся на перроне, там, кажется, будет какой-то пассажирский экспресс.
— Совершенно верно, сэр.
— Вот видите. Подумайте о кандидатурах для ареста. Дело — громкое, и пам надо позаботиться, чтобы у наших итальянских коллег было кого засадить в каталажку, пока страсти не улягутся. Я бы предложил подготовить Роберто Фурлотти. Пусть крутится поблизости. Прекрасная приманка для карабинеров: террорист-профессионал, куда лучше? Потом, конечно, всех выпустят, особенно обидчивым можно будет анонимно компенсировать моральный ущерб.
Сэр Генри упруго поднялся. Шея не болела, дышать было легко, и операция не предвещала особенных трудностей. Еще месяц назад он знакомился с секретным перечнем объектов для проведения террористических актов в Болонье, и вокзал был в списке, так что времени на подготовку практически не требовалось: в Италии работали с размахом, заранее тщательно продумывая все детали. Сэр Генри направился к двери и, открыв ее носком консервативного черного ботинка, бросил:
— За успех отвечаете головой!
Маллиген сглотнул слюну, поспешно убрал злополучную книгу и засел за работу: он считался основным координатором, от его оперативности зависело все. Сегодня ему вряд ли удалось бы спуститься вниз и промочить горло, слишком многое надо было провернуть. Он связался с Италией и передал слова сэра Генри людям, томящимся от нетерпения. В радиошифровке они звучали примерно так: «После тщательного анализа решено — взрыв вокзала целесообразен. Время и особые условия сообщаем по параллельному каналу».
В ванне из ржавого крана в месте крепления к стене капала вода. Кто угодно не выдержал бы, и меньше всех — Элеонора. Сегодня трудный день. Она встретится с Марио Лиджо на вокзале, то есть явно, вызывающе явно, пренебрежет предостережениями, которых более чем достаточно. Она провела перед зеркалом не менее получаса, хотелось хорошо выглядеть. Лиджо — герой не ее романа, прямо скажем, ио не лишен некоторого обаяния и, как ни странно, мужества. Иначе, зачем бы ему понадобилось ввязываться в эту историю? К тому же миссис Уайтлоу, вопреки предположению сэра Генри, не исключала печального исхода, и ей не хотелось выглядеть жалко в глазах медиков и полицейских, которые окружат ее толпой, случись что-либо.