монным соком.
- Пикриновая кислота,- проворчала машина.- В таких заведениях не
держат лимонного сока.
- Хватит с меня! - рявкнул бармен, хлопнув рукой по стойке.
Переставьте эту штуковину или выкиньте ее вообще отсюда. Сказано вам
я не в духе. Я в этом баре хозяин и не потерплю дерзостей от
механического мозга или какого дьявола вы еще сюда притащите.
Человек пропустил этот ультиматум мимо ушей. Он обратился к своему
другу, чей стакан теперь был пуст.
- Дело не только в том, что он измотан после трех дней шахмат,
сказал он доверительно.- Знаете, почему еще он хочет выпить?
- Нет,- сказал друг.- Почему?
- Он мухлевал,- сказал человек.
При этих словах машина хихикнула. Одна из ее рук немного
опустилась, засветилась шкала.
Друг нахмурился. Видно было, что его достоинство оскорблено, его
доверие обмануто.- В шахматах не мухлюют.- сказал он.- Эт'невозможно.
В шахматах все открыто и честно. Сама природа шахмат не допускает
жульничества.
- Я тоже так раньше думал,- сказал человек.- И все-таки е с т ь
способ.
- Ну, это меня нисколько не удивляет,- вставил бармен.- С первого
взгляда я признал в этом гадком создании мошенника.
- Два виски с водой,- сказал человек.
- Не получите вы виски,- сказал бармен. Он пристально посмотрел на
механический мозг.- Как я узнаю, что он еще не пьян?
- Очень просто. Спросите его что-нибудь,- сказал человек.
Посетители сгрудились и уставились в зеркало. Все мы уже по уши
были в этом деле. Мы ждали. Ход был бармена.
- Что спросить? Например? - сказал бармен.
- Что угодно. Придумайте парочку больших чисел, попросите его
перемножить их. Вы же не можете перемножать большие числа, если
пьяны, не так ли?
Машина слегка встряхнулась, как бы внутренне приготавливаясь.
- Десять тысяч восемьсот шестьдесят два умножить на девяносто
девять,- злобно сказал бармен. Видно было, что он подбросил две
девятки, чтобы усложнить задачу.
Машина задрожала. Одна из ее трубок фыркнула и рукоятка,
дернувшись, сменила положение.
- Миллион семьдесят пять тысяч триста тридцать восемь,- сказала
машина.
Во всем баре не поднялся ни один стакан. Люди просто уныло
- 3
таращились в зеркало; одни изучали собственные лица, другие бросали
беглые отраженные взгляды на человека и машину. Наконец моложавый
похожий на математика посетитель достал листок бумаги и карандаш и
уединился.- Все точно,- сообщил он после нескольких минут расчетов.
Нельзя считать машину пьяной!
Теперь все уставились на бармена. Он нехотя налил две порции
виски, наполнил два стакана водой. Человек выпил свое. Потом влил в
машину ее долю. Свет в машине потускнел. Одна из ее маленьких
причудливых ручек расслабленно опустилась.
Некоторое время жизнь в баре тихо кипела как вода у носа корабля,
идущего по морю в спокойную погоду. Все мы, казалось, старались
переварить ситуацию с помощью спиртного. Немало стаканов было напол
нено заново. Большинство из нас искало помощи в зеркале - суде
последней инстанции.
Приятель с расстегнутым воротничком расплатился. С трудом
переставляя ноги, он подошел и встал между машиной и ее хозяином. Од
ной рукой он обнял человека, другой - машину.- Давайте-ка выберемся
отсюда и пойдем в приличное место,- сказал он.
Машина слабо светилась. Теперь она казалась немного пьяной.
- Отлично,- сказал человек.- Это меня вполне устраивает. У меня
там на улице автомобиль.
Он расплатился за выпивку, оставив чаевые. Потом спокойно и
чуть-чуть неуверенно обхватил машину рукой и они вместе со своим
сегодняшним компаньоном прошли к двери и затем на улицу.
Бармен проводил их пристальным взглядом, потом возобновил свою
несложную приборку.- Так у него там на улице автомобиль,- сказал он с
тяжелым сарказмом.- Ну надо же, какая прелесть!
Посетитель у края стойки рядом с дверью оставил свой стакан,
ступил к окну, раздвинул занавески и выглянул наружу. С минуту он
наблюдал, потом вернулся на свое место и обратился к бармену.- Даже
прелестнее, чем вы предполагаете,- сказал он.- Это "кадиллак". И кто
бы вы думали из этих троих за рулем?