- Что ты предлагаешь? – спокойно спросил он.
- Записать всё, что с тобой происходило, происходит и… произойдёт. Я буду вести записи того, что вижу со стороны, а ты будешь записывать свои ощущения. Такое двойное наблюдение даст наиболее точную картину… Возможно, когда-нибудь оно пригодиться кому-то, может, даже науке.
Игорь невесело усмехнулся, представив, что подробное изложение его жуткого превращения и симптомов дьявольского недуга будет читать какой-нибудь учёный - скорее всего, это будет психиатр – разбирая по косточкам его очевидное помешательство. Здравомыслящему человеку трудно поверить в то, что кто-то может каждую неделю умирать, а потом воскресать, чтобы на исходе седьмого года пасть жертвой стремительного и неизбежного старения.
- Не думаю, что хоть когда-нибудь настанет время, когда наука согласится принять эти записи всерьёз, - сказал он, наконец. - Это слишком для неё.
- Мало кому известно будущее. Кто знает, как всё изменится, причём, возможно, очень скоро? – пожала плечами Алина.
- Хорошо, - Игорь выпрямился на фоне окна, - если ты так хочешь, я буду вести записи и стану твоим подопытным кроликом, - он произнёс это с улыбкой. В конце концов, ему было всё равно, чем заниматься эти последние дни. К тому же он не мог отказать Алине в такой малости, тем более что она могла отвлечь и помочь относиться ко всему, как сторонний наблюдатель.
Так потекли часы, а за ними дни. Нелегко оказалось Игорю перенести на бумагу всё, что он успел пережить за последнее семь лет, хотя, в действительности рассказывать ему было особенно не о чем. До последнего времени происходило с ним всегда одно и то же – закат, агония, смерть, мрак, воскрешение – и так по кругу. Добавить к этому он мог лишь беспросветную тягость ночных провалов сна.
На следующее утро после того, как было принято решение вести подробные записи всех изменений в физическом и моральном состоянии Игоря, он сказал Алине, что отныне только она будет видеть, как он стареет. Сам же Игорь больше не мог на это смотреть. Первое, что он сделал, когда проснулся, снял со стен все висевшие в его квартире зеркала и, завернув их в брезент, сложил на балконе.
Алина не возражала, она понимала, что так будет лучше для него, легче. Она продолжала каждую ночь «осветлять» его сон, оставаясь с Игорем, пока тот спал. Пусть он и не просил её об этом, но она знала, что ему это нужно.
Алина почти всё время была с Игорем, только однажды ненадолго вышла из дома в магазин. Эта краткая разлука оказалась для Игоря мучительнее всех семи лет его страданий, хотя он и сам не знал почему. Но как только она вышла из квартиры и шаги её затихли за дверью, точно пол разверзся под ним и он стал падать холодную бездну одиночества. Вернулись страхи и сомнения, в сердце разлился удушающий вой тоски. Он знал, верил, что она вернётся, но краткие минуты её отсутствия показались ему веками одиночества. Алина будто была щитом, укрывавшим его от всепроникающего мирового холода, а стоило ей ненадолго уйти, как он снова накрыл его волной. Но, как только она вернулась, холод отступил, точно не мог выдержать её присутствия.
Наступил последний для Игоря вечер. От прежнего молодого, полного сил мужчины в нём не осталось и следа. Вместо него в постели лежал худой, как скелет, немощный старик, которому было не меньше ста лет. Это было настолько ужасное и печальное зрелище, что Алине с трудом удавалось сдерживать слёзы, когда она сидела рядом. Игорь был так слаб, что уже не мог даже сидеть. Он лежал и пустым взглядом смотрел в потолок, по которому ползли последние блики заходящего солнца. Оцепенение сковало всё его тело, так что он не мог даже говорить. Да ему и не хотелось. Слова были бессмысленны, они ничего не могли изменить… Однако Игорь не чествовал горя, он ждал конца как избавления.
Как больно было Алине смотреть на него! Ей хотелось кричать от бессилия. Она готова была даже поменяться с Игорем местами, чтобы только он жил. Но это было невозможно. Точно собственной казни она ждала захода солнца, молясь, чтобы этот миг наступил как можно позже… Секунда, ещё одна и свет угас, а по высохшему телу Игоря пробежала едва заметная дрожь. Он закрыл глаза, и дыханье его прервалось. На этот раз смерть была к нему милосердна.
Наверное, только ступор, охвативший всё её тело и сознание, не дал Алине упасть в обморок. Она продолжала неподвижно сидеть рядом с бездыханным телом Игоря, ничего не чувствуя и ни о чём не думая… Минуту проходили или часы - для неё не было разницы, ведь жизнь остановилась. Она чего-то хотела, чего-то боялась, к чему-то стремилась… Было ли это? Она сомневалась. Тогда для неё не было ничего, всё исчезло, растворилось, точно кто-то стёр карандашный набросок, оставив на белом листе лишь смутные разводы.