Когда они уже были в сухом месте — под сводчатой аркой, — он еще раз повторил свой вопрос: что же будет?
Но мальчик молча стоял, опустив голову. Все-таки они оказались слабыми, беспомощными и слабыми, — западня снова захлопнулась.
— Может, все обойдется, — тихо сказал учитель, — грозу пронесет?
Потом он утомленно закрыл глаза и почувствовал бесконечную тоску. Он потерпел поражение в бою… Но быть побежденным только из-за собственной глупости… Кому он этим принес пользу?
4
В городе Йожка Баняс зашел по обыкновению в трактир выпить кружку пива. Выпил он три кружки. У него появилось и хорошее настроение и желание побаловаться. Тут-то он и увидел в задымленной кухне Янку Юрцову. Он окликнул ее.
Руки у девушки были мокрые по самые локти, фартук залит, и смотрела она куда-то поверх его плеча.
— Ты теперь здесь?
— Да, — сказала она, — временно. Мне обещали место в суде, в канцелярии. Я уже и заявление написала.
Он сходил к шефу, дал ему три сотни и таким образом купил ей свободу до завтрашнего дня. Он мог себе это позволить, ибо вез с пограничья целую машину этернита — выгодная сделка!
Она сбегала переодеться в гостиницу, где жила под самой крышей, на площади как раз начинался базар: платки, рубашки, дудки, обезьянки, которые все вертятся, банты, разные обещания и клятвы на марципановых пряниках, мудрые изречения на кувшинах, четки и молитвенники, попугай, предсказывающий будущее.
Он купил ей огненно-оранжевые бусы из простого стекла.
— Посмотри, — похвалил он свой подарок, — теперь ты настоящая дама.
Мелькала карусель, репродукторы перебивали друг друга, гудел автодром…
В тире он выиграл ей куклу в юбке из крепдешина, потом они сели в маленькую машину — одной рукой он управлял, другой обнимал ее за плечи, стремительно наезжал на другие машины и весело смеялся, когда она кричала от страха.
Потом они зашли в кафе. Все здесь потрясло ее — огромные люстры, расписной потолок, официанты в черном, которые обращались к ней не иначе, как «милая барышня», сентиментальное танго, туалеты мелкобуржуазных дам. Они много танцевали, он все время держал ее за руку и рассказывал про автобус, упавший в пропасть. Он сам спас восемь человек, а также эту знаменитую певицу. До этого он слышал ее в театре, у нее был такой голос, что люди останавливались на улице. Великолепная женщина, а теперь совсем обезображена. «Задушите меня!» — просила она его, когда он нес ее в свою машину. «Лучше уж себя, мадам», — галантно ответил он.
Янка улыбалась с отсутствующим видом. «Возможно, я ему нравлюсь, — думала она. — Зачем бы он меня тогда позвал? Ведь это стоит кучу денег». И все же ей казалось совершенно неправдоподобным, что он может полюбить именно ее — слишком уж он удачлив, все кругом объездил и наверняка знаком с уймой девчат. «Неужели на самом деле он так ни одной и не полюбил?» И в то же время она была почти уверена, что, будь у нее побольше времени, она сумела бы его завоевать.
— Когда ты снова поедешь? — спросила она его.
— Скоро, — заявил он с важным видом. — Человек, желающий что-то сделать, для себя минутки не имеет.
— Ты сделаешь!
— Сделаю.
Он был уверен в этом. Знал, что купит в этом городе дом, а до этого еще несколько машин. Уже сейчас он видел длинный ряд машин, и у всех на кузовах его имя. По всем шоссе будут ездить большие машины с красными буквами на бледно-синем фоне:
«ЙОЖКА БАНЯС. АВТОДОСТАВКА».
— Ты бы пошла за меня?
Она была ошеломлена этим вопросом, ничего не могла ответить. Только опустила голову и, не отрываясь, смотрела на потертый ковер.
— Я куплю дом, и все в нем будет наше.
— А почему вдруг я?
— Ты всегда мне нравилась. Как увижу на шоссе девушку, так думаю — вылитая наша Янка. А начну о тебе думать… ты у меня из головы не выходишь.
Она засмеялась.
— Я тоже о тебе думала. Ты тоже мне нравился.
На улице стремительно потемнело, надвигались тучи, да такие черные, что темные крыши домов по сравнению с тучами казались белыми — будто заиндевели. Ветер гнул верхушки деревьев, и высоко над ними уже летели обрывки бумаг; по улице бежала одинокая кошка.
Они спрятались в подъезде, он обхватил ее голову обеими руками.
— Вот была бы жизнь! — шептал он. — Все бы у нас было! А у меня была бы ты!
Он стал целовать ее, усы щекотали ей губы; и всякий раз, как только она могла набрать воздуха в легкие, говорила:
— Отпусти меня!
Но он все целовал и целовал ее, а потом спросил:
— Ну, пойдешь?
Она шепнула:
— Наверно…