Более того, Марина знала: это не её чувство. Эту страсть пытается навязать ей Борис.
«Во всех сказках написано, что нельзя оживить мёртвого и заставить полюбить, — увещевала она себя, — но ведь то, что я испытываю — не любовь! Это патология! Длиной в шестнадцать лет…»
Дольше даже. С 2005 года…
Сначала-то и правда была любовь. Сильная, жгучая, страстная. Взаимная. Марина не сомневалась в этом. Все первые годы отношений казались сказкой. Оба совсем юные: Борька в январе отметил совершеннолетие, ей самой в мае исполнится семнадцать…
У каждого — первые серьёзные отношения в жизни. Марина лишь разок до этого целовалась — и то, играя в бутылочку. Вытянула губы плотно сомкнутой трубочкой. И парнишка тянулся к ней таким же напряжённым ртом. Ни удовольствия, ни радости, недоумение только — зачем люди вообще так делают? А с Борисом было по-другому. Там всё про людей стало понятно, вопросов больше не возникало. Целовались — просто потому, что хотелось.
Боря был чуть опытнее. Или не «чуть». Ещё бы — первый красавец в классе, а, может, и во всей школе. Хорошо, что Марина жила и училась в другом районе, а то бы с ума сошла от ревности. С Борей познакомилась, когда осталась у бабушки на выходные. Местные подружки про него сплетничали, передавали слова одноклассниц, с которыми у Бори якобы что-то было. Но какая подружкам вера? Сами, может, на парня глаз положили, завидовали…
Марине и дела не было до сплетен. Влюбилась в этого блондина с голубыми глазами. (Да, глаза Масик взял отцовы, а вот блондина из него не вышло. Получился синеглазый брюнет).
Боря под окнами песни горланил с пацанами из школы. Ужасно звучали эти неумело взятые барэ и недотянутые надломленными голосами высокие ноты. Но она заслушивалась:
— «О-о-о, восьмиклассница-а-а-а…»[1]
Радовалась: вдруг ей посвящается? В окно выглядывала почаще, всматривалась в блондинистую макушку в свете фонаря. Однажды дождалась приглашения:
— Эй, чего с балкона подглядываешь? Спускайся, подпой! Знаешь такую?
И опять затянули нестройно:
— «Я просыпаюсь в холодном поту, я просыпаюсь в кошмарном бреду…»[2]
И она спустилась. Посидела рядом с парнями, подпела — песни Цоя и Бутусова она знала. Борис несколько раз задел её гитарным грифом, извинился. Она отодвинулась подальше, хотя очень хотелось прижаться. Он гитару передал другому, а сам её приобнял. Вернулась домой — от вещей куревом пахнет, парни смолили всё подряд, даже «Беломор» и «Приму».
Боря ей несколько блатных аккордов показал. На день рождения она себе гитару попросила, родители купили. Тренировалась играть, даже сама песню для Борьки сочинила. И он ей в ответ тоже забавные рифмованные строчки написал. Стихи слабенькие получились, но разве её это волновало? Ей было семнадцать лет, и она любила…
Марина была рядом с Борей в декабре 2007 года… У него тогда в аварии погибли сразу все: мама, папа, бабушка и дедушка. Похоронить четверых родственников — дело хлопотное и материально затратное. Боря от предложенных Мариной денег отказался.
— Я ж не в долг даю, а насовсем, — сказала она. Тогда они были почти семьёй: Марина с начала 2007 года всё чаще ночевала у Бориса. В квартире Горшениных у неё была собственная зубная щётка, кружка с надписью «Марина» и описанием значения имени, Борька в шкафу выделил ей две полки и освободил от своих рубашек несколько пластиковых плечиков. Родители Бори сделали для неё дубликаты ключей от квартиры.
Речи о свадьбе не шло, но по обоюдному согласию они решили не предохраняться. Будет ребёнок, значит, будет. А брак у них в любом случае — по любви, даже если причиной постановки штампа в паспорте станет «залёт». Слово это ни он, ни она не любили. Говорили: поженимся, если уж чрезмерно расшалимся. Вот и пошалили.
Летом 2007 года Марина поступила в институт, а в сентябре узнала, что беременна. Борис сразу же предложил ей переехать насовсем. Она согласилась. Первый семестр решила отучиться, а со второго взять академку…
Кажется, есть такая примета: если в семье рождается ребёнок, то в тот же год кто-то из старших родственников умирает. Одновременный уход четверых родственников Бориса должен был согласно примете компенсироваться четвернёй… Но родился, как и предсказывало УЗИ, только один мальчик — в апреле 2008 года.
И этому предшествовали непонятные и неприятные для Марины события.
Однажды, вернувшись после пар, она не смогла попасть домой. Ключ не подходил к замку. В слабом свете подъездной лампочки Марина даже не сразу разглядела, что в дверь врезан другой замок. Она безуспешно звонила в квартиру, с каждым разом всё увеличивая продолжительность нажатия на кнопку. Пронзительная трель была ей отчётливо слышна через дверь, но больше с той стороны не раздавалось ни звука. Один раз ей послышались шаги. Она отпустила кнопку и прислушалась. Тишина.