— И с моим другом. С Мышонком.
— Да, — согласилась она. — И с ним.
В то время как ликантроп и кинозвезда обсуждали свое будущее, ста сорока футами ниже по двору отеля проехала серая, как ружейная сталь, штабная машина с эсэсовским флажком. Машина переехала через понтонный мост и покатила по мощеной лесной дороге — той, что привела Майкла с Мышонком в «Рейхкронен». Машина въехала в Берлин и, лавируя, стала пробираться на юго-восток, к заводам и загрязненному воздуху района Нойкельн. С востока плыли черные тучи, далекими разрывами бомб гремел гром. Машина подъехала к кварталу грязных домиков с верандами, и шофер остановил ее посреди улицы, не обращая внимания на движение. Ни один автомобиль не загудел; флажок СС подавлял всякое недовольство в зародыше.
Из машины вылез огромный неуклюжий человек в форме адъютанта СС, в сером кепи с козырьком и начищенных до блеска высоких сапогах. Он обошел авто и распахнул дверцу. На мостовую ступил пассажир, сидевший на заднем сиденье, — тощая как жердь фигура в форме, фуражке и длинной темно-зеленой шинели; он прошествовал в конкретный домик с верандой, здоровяк следовал по пятам. Ружейно-серая машина стояла, не двигаясь с места. Много времени это занять не должно было.
На втором этаже здоровенный кулак бесцеремонно постучал в дверь с пятнистой от времени цифрой «5».
В номере послышался кашель. «Да? Кто там?»
Офицер в темно-зеленой шинели кивнул.
Бутц задрал правую ногу и пнул дверь. Пронзительно взвизгнуло треснувшее дерево, дверь сломалась, но замок не дал ей вылететь из проема. От такого упрямства лицо Бутца залилось густым румянцем ярости; он пнул ее еще раз и еще. «Хватит! — крикнули изнутри. — Прошу вас, перестаньте!»
Четвертый удар ногой обрушил дверь внутрь квартиры. Там стоял облаченный в синий шелковый халат Тео фон Франкевиц с выпученными от ужаса глазами. Он попятился, зацепился за стол, оступился и упал на пол. Бутц вошел в квартиру, цокая подбитыми металлом сапогами. Открывались двери, из них выглядывали испуганные жильцы. Офицер в шинели гаркнул: «Назад, по норам!» Двери с треском начали захлопываться; защелкали запираемые замки.
Франкевиц на четвереньках быстро полз по полу. Он втиснулся в угол, умоляюще вскинул руки. «Прошу вас, не трогайте меня! — визжал он. — Прошу вас, не нужно!» Его мундштук с еще дымящейся сигаретой валялся на полу; он хрустнул под ногой приближавшегося к скулящему хозяину квартиры Бутца.
Бутц остановился, возвышаясь над Франкевицем горой плоти.
По щекам Франкевица ползли слезы. Он пытался вжаться в стену квартиры. «Что вам нужно? — выговорил он, задыхаясь, кашляя и плача одновременно. Он посмотрел на офицера-эсэсовца. — Что вам нужно? Я же сделал для вас работу!»
— Сделали. И действительно очень хорошо. — Офицер с узким, будто сдавленным с боков лицом прошел в комнату и с отвращением огляделся. — Ну и вонь! Вы что, никогда не открываете окон?
— Они… они… не открываются. — У Франкевица текло из носа, к стонам примешивалось хлюпанье.
— Неважно. — Офицер нетерпеливо отмахнулся рукой с тонкими пальцами. — Я пришел провести здесь небольшую чистку. Проект завершен, и ваши таланты мне больше не понадобятся.
Франкевиц понял, что это значит. Лицо его исказилось.
— Нет… умоляю вас, ради Бога… я работал на вас… я сделал…
Офицер снова кивнул, подав знак Бутцу. Великан пнул Франкевица в грудь; раздался хлюпающий треск — сломалась грудина. Франкевиц взвыл. «Кончай этот кошачий концерт!» — скомандовал офицер. Бутц подхватил с дивана цвета морской волны подушку, разорвал ее и вытащил горсть ваты, которой она была набита. Он ухватил Франкевица за волосы и впихнул набивку в судорожно разинутый рот. Франкевиц изворачивался, пытаясь вцепиться ногтями Бутцу в глаза, но Бутц увернулся от его скрюченных пальцев; он ударил Франкевица ногой по ребрам и проломил их, точно это была размокшая в соленой морской воде бочка. Заглушенные вопли уже не так раздражали Блока.
Бутц двинул ногой Франкевицу в лицо, раздробив нос и выбив челюсть. Левый глаз художника заплыл, на его лице остался фиолетовый кровоподтек в форме подошвы. Франкевиц в безумном отчаянии стал процарапывать себе дорогу сквозь стену. Бутц каблуком сломал ему позвоночник, и Франкевиц изогнулся, как раздавленная гусеница.