— Дела? — поинтересовалась Чесна. — В такой поздний час?
— Боюсь, что да. — Блок защелкнул часы и убрал их в опрятную и хорошо сидящую на нем форму. — Я хочу услышать от вас все о бароне, Чесна: где вы с ним познакомились, что вам о нем известно. Насколько я помню, вы никогда не казались мне глупой женщиной.
— Глупой? — она вздернула брови. — Как это понимать?
— Эти герцоги, графы, бароны: все они — дешевка. Видишь их целыми днями, как они разгуливают, разодетые как манекены в магазинах одежды. Любой человек с хотя бы каплей аристократической крови прозакладывал себя в последнее время как золото, хотя при этом он всего лишь чугун. Здесь нельзя не промахнуться. — Он погрозил ей предупреждающе пальцем. Подошел официант с телефоном и стал вставлять вилку в соответствующую розетку.
— Гарри и я разговаривали вчера днем, — продолжал он. — Ему кажется, что барон, быть может — как бы это сказать? — заинтересован в чем-то еще, не только в любви.
Она ждала, чтобы он продолжил; сердце у нее забилось сильнее. Тонкий нос Блока учуял запах.
— Вы сказали, что узнали барона совсем недавно, да? И уже собираетесь выйти замуж? Ну, дайте-ка мне высказать свое мнение, Чесна; вы красивая и богатая женщина с великолепной репутацией в Рейхе. Даже Гитлеру нравятся ваши фильмы, а Бог свидетель, что самый любимый предмет в фильмах, любимых фюрером, — это он сам. Вы когда-нибудь задумались над возможностью того, что барон просто хочет жениться на вас из-за ваших денег и влияния?
— Да, задумывалась, — сказала она. Отвечено слишком поспешно, подумала она. — Барон любит меня ради меня самой.
— Но как вы можете быть в этом уверены, если не прошло достаточно много времени? Ведь здесь не тот случай, когда вы можете вот-вот исчезнуть с лица земли, так ведь? Почему бы не дождаться осени? — Он взял телефонную трубку, Чесна смотрела, как он набирал номер, и почувствовала, что кровь у нее стынет.
— Полковник Блок, — сказал он, представляясь оператору на связи. — Медиков, пожалуйста. — Он опять заговорил с Чесной: — Три месяца. Кому от этого станет хуже? Должен признаться, ни мне, ни Гарри этот человек не нравится. У него худой и голодный вид. Есть в нем какая-то фальшь. Извините меня. — Он опять переключил свое внимание на телефон. — Да, это Блок. Как прошла операция?.. Хорошо. Значит, он выправится?.. Достаточно, чтобы заговорить, да?.. И когда это может быть?.. Сутки — это слишком долго! Самое большое двенадцать часов! — Он говорил в трубку повелительным полковничьим голосом и подмигнул Чесне. — Слушайте меня, Артур! Я хочу, чтобы Франкевиц…
Чесне показалось, что она громко охнула. Впрочем, она не была в этом уверена. Ощущение было такое, будто горло у нее охватило стальной лентой.
— Чтобы Франкевиц мог отвечать на вопросы не позже, чем через двенадцать часов. Вы меня поняли? — Конец разговора. Он повесил трубку и оттолкнул телефон, как будто тот был ему чем-то неприятен. — Итак, мы беседовали о бароне. Подождите три месяца, и мы сможем узнать о нем все, что только можно. — Он пожал плечами. — В конце концов, это — моя профессия.
Чесна подумала, что сейчас закричит. Она испугалась, что могла выглядеть сейчас бледной, как труп, но если Блок и заметил, он ничего не сказал.
— А вот и шампанское! — Блок ждал, барабаня паучьими пальцами по столу, пока официант наполнял бокалы. — Ваше здоровье! — произнес он тост, и Чесне пришлось собрать все свое самообладание, чтобы не показать, как у нее дрожит рука, когда она поднимала бокал.
В то время, как пузырьки шампанского щекотали у нее в носу, опустился противовес, цепочка выполнила свое предназначение, дверь клетки открылась, и Блонди вырвалась на Майкла Галатина.
Когти стали рвать воздух там, где секундой назад было его лицо, потому что Майкл поднырнул, и Блонди по инерции перелетела через него. Она перевернулась в полете, крылья ее били по воздуху, и устремилась на него, тогда как он отскочил назад, защищая руками лицо. Майкл сделал финт вправо, уклоняясь с волчьей быстротой, но когда Блонди пронеслась мимо него, два когтя успели цапнуть его за правое плечу, вырвав клочья из его черной одежды. Она опять развернулась, издала яростный крик. Майкл отпрянул в сторону, лихорадочно высматривая, чем защититься. Блонди описала в комнате крутой поворот, потом внезапно рванулась в другом направлении и нацелилась ему в лицо, широко развернув крылья.
Майкл резко плюхнулся на пол. Блонди промахнулась, пыталась остановиться, протормозила по черному кожаному дивану, прорезав глубокие полосы в телячьей коже. Майкл откатился, вскочил на ноги и увидел перед собой открытую дверь: ванную с голубой плиткой. Он услышал за собой трепетание золотых крыльев, ощутил когти, готовые вцепиться ему в загривок, кинулся вперед, перевернувшись через голову, и через открытую дверь влетел в ванную. Когда он обернулся, лежа на полу из голубой плитки, то увидел, что Блонди уже развернулась и готовилась последовать за ним. Он вцепился в край двери, резко захлопнул ее и получил удовольствие от звука «фанн», когда сокол в нее врезался. Наступила тишина.