«В свой двадцать пятый день рождения я проснулась с грустным чувством, что прожила четверть века, ничего не добившись. Вскоре после этого я встретила Полгара Милана». Она говорила спокойно, глаза ее были задумчивы. «Теперь, когда он ушел, Аптос — это все, во что мне осталось верить».
'Вы еще молоды. Вы можете найти другого человека.
— Да, — сказала она, поглаживая мое лицо кончиками пальцев. — Но после лучшего ты не хочешь соглашаться на меньшее. Пожалуйста, давайте допьем вино.
Мы опустошили бутылку. Ее щеки покрылись пятнами от выпивки, а дыхание стало немного тяжелее. — Не уходи, — прошептала она. «Скажи своим людям, что шкура уничтожена».
— Но я знаю, что это не так, София, и этого достаточно, чтобы все шло своим чередом. Есть еще одна вещь: обещание, которое я дал жителям Джзана.
«Да, я помню, ты сказал, что город захватывают, и ты хотел им помочь».
— Помочь, — саркастически сказал я. «Прекрасная помощь — это Аптос».
«Ты получишь помощь», — пообещала она. — Ты как-нибудь получишь её, если один из нас выживет. Слезы навернулись на ее глаза. — Пожалуйста, не уходи, — снова сказала она. «Я не хочу, чтобы ты умирал».
«Если кто и умрет, так это этот дерзкий ублюдок с бородой».
'Ты сумасшедший. Такой же сумасшедшей, как и Полгар, — закричала она. Затем она бросилась ко мне и с варварской силой прижала свои влажные губы к моим .
Она вырвалась на свободу так же внезапно, как и уцепилась, оставив нас обоих задыхаться и жаждать большего. Луч солнца пробился сквозь щель в стене и осветил ее лицо, и я увидел улыбку, которая была одновременно и грустной, и теплой, и нежной. Я притянул ее к себе и жадно поцеловал во влажный открытый рот. Наши поцелуи разожгли неконтролируемый огонь. «Да, да», — простонала она, когда я расстегнул и снял с нее блузку. 'Да . .. '
Одним движением вниз я расстегнул молнию на ее штанах и натянул их на ее сочные бедра. Я чувствовал тепло ее тела, когда она двигалась ко мне, спуская штаны по ногам. Теперь на ней были только трусики, и каким-то образом этой необыкновенной женщине удалось найти шелковистые на ощупь и очень маленькие, проблеск ее женственности в мире, состоящем из жестоких и безжалостных мужчин. Я стянул трусики, и ее ягодицы и бедра освободились для моих исследующих рук. Медленно я провел рукой по ее животу и бедрам, а затем глубоко проник ей между ног. Она стонала и дрожала от желания.
София помогла мне скинуть одежду, нервно потянув штаны и свитер, подставив мое тело на холодный воздух хижины. Мы откинулись на кровати и молча обнялись, наслаждаясь прикосновениями друг друга в темноте.
Страстно наши губы слились воедино, и вся нежность была выброшена за борт. Ее руки обвились вокруг меня и притянули к себе, когда она покусывала мои губы, глубоко втягивала мой язык в рот и провела ногтями глубоко по моей спине. Я чувствовал ее грубую похоть, ее соски твердеют на моей груди, ее тело двигалось, когда она непрестанно стонала.
Слабые крики животного восторга вырывались из ее горла, когда она обнимала меня. Ее лицо было искажено похотью, рот жадно шевелился, бедра ритмично открывались и закрывались вокруг меня. Мы больше не ощущали ничего, кроме невероятного волнения момента. Я ускорил свои толчки, и чудесная боль удовольствия заставила Софию ворочаться подо мной. «О, о, оооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооочичичичихауууу!» закричала она. Я чувствовал только растущее внутри меня огромное напряжение и трение наших тел друг о друга.
Затем она закричала, закричала от почти невыносимой интенсивности удовольствия, и все в наших телах, казалось, слилось воедино в последнем взрыве.
Когда все закончилось, мы задремали счастливым сном без сновидений, наши тела нежно переплелись.
Глава 6
Мы вышли из хижины незадолго до заката. Я чувствовал себя отдохнувшим после сна, но замерзшим. София настояла, чтобы я оставил свою рваную кожаную куртку и вместо нее надел лишний свитер. Я заправил оба свитера в штаны и заткнул МАБ за свой пояс. София переоделась в чистые брюки и рубашку и разыскала пару туфель. Она заверила меня, что в них шнурки, которые не порвутся. В лучах заходящего солнца ее лицо было золотым и необычайно красивым. Ее губы были полными и красными.
Падра вышел из другой хижины, тряся плечами и почесывая грудь крюком. У него был тот же понимающий взгляд в глазах, и когда София увидела, что он приближается, она густо покраснела и поспешила обратно в хижину, чтобы найти себе занятие .
— Все сделано? — коротко спросила я, игнорируя его взгляд.