Мне не нравилась идея оставлять бедняков в товарном вагоне, но это было все, что было возможно. На мгновение я обдумывал идею посадить некоторых из них в вагон охраны, но он был слишко мал, чтобы вместить всех, и потребовалось бы слишком много времени, чтобы решить, кто где должен сидеть. Этот пассажирский вагон был слишком открытой мишенью. Я побежал к локомотиву. Кабина была пуста.
— Где, — крикнул я, — водитель этой штуки?
'Здесь.' Падра побежал вокруг танка ко мне. — Я твой инженер, Картер.
'Ты? Вы действительно умеете управлять поездом?
Он взволнованно и гордо помахал винтовкой. «Мой отец сорок лет возил экспресс из Шибеника в Трогир».
Он подтянулся, и прибежавший за ним волк вскочил в кабину.
Оба смотрели на меня из кабины. — Ты, — сказал Падра, — будешь моим помощником.
"И что это значит?"
-- Это значит, что вам придется бросать в топку уголь. .. '
Не зная лучшего решения, я забрался в кабину, но почувствовал небольшое недоверие к тому, что он претендует быть машинистом. Справедливо. Позже я обнаружил, что между Шибеником и Трогиром никогда не было экспресса. Кроме того, если подумать, я ничего не знал об отце Падры.
Падра изучал датчики, почесывая крюком подбородок. «Пар немного высоковат. Это хорошо.'
Пуля просвистела мимо его уха.
'Что это было?' — рявкнул он, когда выстрел просвистел между нами. Он схватил свой сербский M48 и подошел к стороне, обращенной в сторону от двора. «Ах. Нет, девять сербов, там на поле. Он стрелял левой рукой. — Теперь только восемь. Не стой и не жуй нос, Картер. Отпустите эти тормоза — вот — и откройте дроссельную заслонку. Да вот так. И закрепите этот реверсивный стержень.
Я сделал, как он сказал мне. Я вздохнул с облегчением, когда поезд начал медленно двигаться вперед; колеса повернулись с внезапной силой пара. Падра стрелял так быстро, как только мог, проклиная сербские свинцовые пули, рикошетившие от обшивки локомотива. Я повис на дросселе, поезд невольно затрясся и потянул все дальше и дальше от станции.
Постепенно мы набрали скорость и все быстрее и быстрее поехали по железнодорожным путям. Выстрелы стихли, и солдаты исчезли, пока мы ехали по левому берегу реки Неретва.
"Куда идет эта линия?"
— На юг, к побережью, — ответил Падра, подходя, чтобы сменить меня у инструментов. «Если ты найдешь где-нибудь лопату… ... нам нужен пар. Лопата наполовину погрузилась в угли. Я начал бросать уголь, пытаясь получить четкое представление о географии местности, чтобы сориентироваться. Меня пронзила мысль. — До Метковича? — спросил я .
'Да.'
Значит, круг замкнулся, подумал я про себя. Я возвращаюсь к точке выхода. А у некоего хорвата в Метковиче случились бы конвульсии, если бы он знал это, смертельные конвульсии.
Холмы отбрасывали в лунном свете темно-синие тени, а рельсы казались блестящими серебряными нитями. Пролетели мили, и гористая местность стала более неровной, когда мы оставили долину Джзан позади. Острые скалы сомкнулись вокруг нас, и дорога сузилась и стала более ветреной. Падра вглядывался в темноту впереди нас, возясь с инструментами. И я сгребал угольки в ненасытный очаг.
«Надеюсь, он не взорвется», — сказал Падра. Он постучал по манометру, и черная стрелка поднялась еще на несколько пунктов. «Это старый труп, на нем больше регуляторов, чем у меня на штанах».
«Ну, по крайней мере , у нас пока достаточно угля».
«Тогда мы будем ехать, пока он продолжает это делать». Он дернул за веревку, и резкий, зловещий звук раздался из длинной трубы на вершине второго котла. — Мне нравится этот звук, — сказал он, снова дергая за струну. Время шло в тревожной и тревожной тишине. Ночные тени сгустились, и теперь я мог видеть свет, просачивающийся сквозь щели товарного вагона. Без сомнения, кто-то зажег фонарь, который теперь качался на стропиле. Застучали шатуны, и гребни колес заскрипели на крутых поворотах. Локомотив грохотал, извергая дым и пар.
Рельсы вились через пустынные горы. Еще один крутой поворот, и с обеих сторон склоны стали круче.
Удивительно, но местность превратилась в небольшое плато. Узкая полоса вдоль глубокого скалистого ущелья. Прямо впереди виднелся эстакадный мост; ветхая конструкция из деревянных балок, соединявшая две стороны ущелья. Он был более ста ярдов в длину и имел изогнутую форму для большей прочности, а на противоположной стороне был еще один изгиб, резко поворачивавший в гору.
Я выглянул из кабины и увидел начало моста прямо перед нами. — Продолжай, — крикнул я через плечо.
Локомотив и вагоны затряслись еще сильнее, когда мы подошли к шаткому зданию. Глухой звук колес был оглушительным, и я не смотрел на невероятную глубину подо мной. Паровоз беззаботно грохотал, извергая дым из перегретого котла со страшным звуком выходящего пара.