— Я тут подумал... — прошептал он.
— Что?
— Знаешь, раз я приглашён сюда в отсутствие Валентина, это значит, что нас принимают здесь по-новому. Конечно, раз уж я женат на тебе... Но всё равно, это важно.
— Что ж, лучше быть дружелюбным...
— Дело не в этом. Вот бы удалось поговорить с сэром Джорджем сегодня вечером, попозже, если представится возможность!
— О чём?
— О делах. Я только что открыл банковский счёт у Карна, но будет вполне удобно держать деньги и в Труро, в банке «Уорлегган и Уильямс». Интересно, стоит ли перевести деньги туда — просто упомяну, что хотел бы.
— Сегодня вечером? О нет, Стивен, не надо!
— Почему бы и нет?
— Твой счёт не настолько велик. По-моему, сэр Джордж хоть и любит деньги, но если и станет обсуждать подобные темы в такой вечер, то это должно быть действительно крупное дело.
— Когда-нибудь и мои дела станут действительно крупными.
— Вот в таком случае... Хотя даже и тогда... Но точно не сегодня.
Стивен раздраженно взглянул на неё, но потом его лицо прояснилось.
— Тебе виднее, дорогая. Мне стоит прислушаться к твоим советам.
Джордж бросил взгляд с другого конца стола на этих двоих. Заметил нежную красоту Клоуэнс. Кто-то наконец заполучил её. Больше она не девственница-искусительница. Порченный товар. Но она будто совсем не изменилась. Та же чистота, та же откровенная невинность. Странный человек, этот её муж. Джордж ощутил злобу и притяжение одновременно. Она физически привлекала его с того дня, как он впервые её увидел, когда она вторглась к нему в дом, босая, с букетиком наперстянок в руках — а такое с ним случалось не часто. Как и много лет назад, в случае с Морвенной Чайновет, для него было бы особенным удовольствием причинить боль человеку, к которому он испытывал нечто подобное, зная, что эта женщина для него недостижима.
Кто-то заговорил с ним. К ему обращался Анвин Тревонанс, сидящий за Клеменс Тревэнион, которую Харриет разместила рядом с ним.
— Что? — переспросил Джордж.
— Почему вы не спрашиваете, как дела у меня с Селиной Поуп?
— Что? Нет, не спрашиваю. Возможно, вы хотели бы сохранить это в тайне.
— Вовсе нет! Если мои дела сделаются достоянием общественности, я не буду возражать.
Как откровенно и полностью в его духе, подумал Джордж.
— Так вы застали даму дома?
— О да! Недавно вернулась из Лондона и теперь почти всё время дома. Выросла на дюйм с тех пор, как помер муженёк.
В дверях среди слуг возникла какая-то суета, и Джордж навострил уши. Но это не был Бленкоу с заранее условленным сигналом. Трое слуг внесли блюда с яйцами чаек под креветочным соусом.
— Вот что я скажу, Джордж, — продолжил Анвин, — она ничего не смыслит в шахтах, зато волнуется о своем положении в обществе. И так же, как и моего непроходимого тупицу братца, её заботит только красота пейзажа. Этот человек, Баррингтон Бердетт, адвокатская душа, подкинул ей идею выкупить у меня права на недра. Дал ей совет, чёрт бы его побрал... Однако цена справедливая, а синица в руке всегда лучше, и так далее... Но что это за вино? Контрабандное?
— Нет, это новая партия из одного из городов Ганзейского союза. С открытием портов на континенте вся торговля того и гляди перевернётся с ног на голову...
***
— Как насчет чашечки чая в субботу? — спросил Джереми Кьюби.
— Что?
— В «Красном льве» в четыре. Или можем пообедать там и выпить чай сразу после. Клеменс может сесть между нами, чтобы я не мог даже дотронуться до тебя.
Она принялась за еду, потом остановилась и незаметно облизнула палец.
— Надо спросить у Клеменс.
— Значит, наша последняя встреча? Последняя перед свадьбой... Я точно не вернусь домой до Рождества. С субботы твой путь свободен. Я даже не стану призраком на празднике. Когда я вернусь, всё уже будет кончено.
— Ты всегда останешься призраком на празднике, Джереми. И ты это знаешь!
— О нет! — сказал он. — Я подумываю пойти по стопам моего кузена Джеффри Чарльза и привезти домой пухленькую фламандскую жену.
Она взглянула на него сквозь ресницы.
— Ну конечно!
— Они там такие пышки! Как маленькие голубки. Но не все, разумеется. Некоторые — наоборот, довольно тоненькие.
— Лучше женись на тоненькой, — сказала Кьюби. — Растолстеть она всегда успеет.
— Вот и я так думаю. Но та, что запала мне в душу — её зовут Лиза Дюпон — довольно пухленькая. Как думаешь, она мне подойдет?
— Полагаю, с твоим сегодняшним настроением тебе любая подойдет.