— Разве? Не думаю.
Он покраснел.
— Может, она принесёт тебе удачу.
— Или неудачу?
— Я так не думаю.
— Тогда поступай с ней, как знаешь! Ты же её нашла! Она твоя, а не моя.
— Да, разумеется. Мне просто подумалось, что она... такая красивая.
— Я не хотел быть грубым, — через мгновение отозвался Джереми. — Просто... думал о другом.
Они стали молча смотреть на огонь. Демельза выронила шитье.
— Хочешь, чтобы я рассказала отцу? Про Кьюби.
— Что? Да, пожалуй. Я тоже скажу ему пару слов. Просто обязан. Но знаешь что? Он ведь предложил поехать в Каэрхейс вместе со мной.
— Правда? Я не знала! Это значит...
— Что я, разумеется, от этого откажусь. С благодарностью и всё такое. Если бы я попал в трудную ситуацию, то никого так не желал бы видеть рядом, как его. Но в этой ситуации, в которую я загнал себя сам, это только моё дело. И, если позволить себе метафору, я должен либо выплыть, либо утонуть в одиночестве.
Он уехал в полдень четверга, двадцатого. Демельза провожала его взглядом, всё ещё чувствуя тепло его губ на щеке.
— Он сказал тебе, что попытается сделать?
— Нет, — отозвался Росс. — Может, оно и к лучшему. Сложно давать советы.
— А у майора Тревэниона горячий нрав?
— Да. Но он не драчун, насколько я могу судить.
— А что у них за слуги?
— В доме — три старика и несколько горничных, по словам Джереми. И несколько человек вне дома.
— Многовато на одного юношу.
— Насколько я знаю Джереми, он не будет напрашиваться на драку, если сможет её избежать. Всё зависит от девушки, разве нет? Как ты сама ему сказала, мои идеи о том, чтобы овладеть женщиной силой, совершенно вышли из моды.
— Ох, Росс, я такого не говорила! Я лишь сказала, что в конечном счете всё зависит от неё.
— Именно так я и сказал, значит, в этом мы согласны. Я просто придерживаюсь той точки зрения, что девушка сама не знает, чего хочет, и немного напора поможет ей в этом разобраться.
— Я-то знала, чего хочу, ещё до того, как ты сам разобрался.
— Что ж, это было по-другому.
— Но неужели Кьюби произвела на тебя впечатление девушки, которая не знает, чего хочет?
— Нет.
— Именно. Этого-то я и боюсь.
— Этого точно стоит опасаться. Но возможно, мы недооценили Джереми.
— Больше я такой ошибки не повторю, — сказала Демельза.
Джереми пообедал в Труро и вскоре после наступления темноты снова сел в седло. Он ехал осторожно, сначала по главной дороге, а потом по узкой и ухабистой тропе в сторону южного побережья. Ему не хотелось, чтобы планы сорвались из-за охромевшей лошади, если она наступит в невидимую канаву или яму. Но несмотря на это всё равно добрался до Каэрхейса слишком рано. Над домом висела молодая луна, и на фоне кобальтовой синевы моря он смотрелся настоящим средневековым и романтичным замком. В некоторых комнатах мерцали огоньки.
После прогулок с Кьюби Джереми знал, как добраться до замка, минуя главные ворота. Он спешился позади дома, привязал Колли и Мальву и стал ждать. Прямо перед ним лежали строительные материалы, но судя по всему, в последнее время не сделали ничего нового. Всё те же перевернутые тачки, лопаты, корыта, лестницы и груды кирпича и камня, а также оконные рамы, кучи песка и гравия. Теперь майор Тревэнион вообще никак не мог оплатить работы.
Луна зашла, посеребрив море, и несколько минут сияла за деревьями на мысу, как отказывающаяся покинуть сцену примадонна. А потом опустилась темнота без теней, и вышли на сцену прежде тусклые звёзды.
Джереми знал, где спальня Кьюби. Полчаса назад там горел свет, но потом погас, как и в комнате Клеменс, значит, семья ужинала. Когда лучше проникнуть внутрь — вопрос спорный, но Джереми знал, что в семье не принято засиживаться допоздна и обычно перед сном они не устраивают плотную трапезу. Жареная утка, канарское, яблочный пирог со сливками и сыр. Это не затянется дольше чем на час. А потом миссис Беттсворт обычно быстро уходила спать, девушки могли сыграть партию в шахматы или шашки. Джон Тревэнион немного дремал или читал новости о скачках за бокалом портвейна. Большая часть слуг, за исключением тех, кто прислуживал за ужином, уже разошлась по комнатам. Наверху, скорее всего, совсем тихо.
Он посмотрел на часы и убрал их в карман, похлопал лошадей и шагнул к дому.
За прекрасными зубчатыми стенами замка Каэрхейс скрывалась плоская крыша. Однажды он побывал там вместе с девушками, пока Джон Тревэнион не позвал их вниз из страха, что они могут повредить тонкую крышу. Джереми наклонился за самой длинной лестницей и приставил её к стене. Он с лёгкостью бы добрался до окна спальни Кьюби, но не таковы были его намерения. Лестница поднялась гораздо выше, но Джереми не мог точно различить, дошла ли она до зубцов. Он обругал себя за то, что не отважился на это, пока светила луна. Что ж, теперь уже слишком поздно, придется узнать в процессе.