— Что? — переспросила она, очнувшись от своих дум.
— Я говорю, что Клоуэнс не вышла замуж. Пока ты далеко, по одним только шуршащим письмам трудно судить, да ещё пока стреляют пушки, но у меня создалось впечатление, что её вступление в брак со Стивеном как-его-там... ах да, Стивеном Каррингтоном, что эта помолвка семье не особо по душе.
Верити глотнула вина.
— Росс и Демельза ни словом не обмолвились. Они придерживаются не слишком популярного взгляда, что выбор должен оставаться за детьми, ведь как ни крути, брак устраивают ради денег и положения. Его цели казались благородными, но вот слухи о нем... Что ж, как ты и сказал, они обручились. Клоуэнс сама разорвала помолвку. Причины никто не знает. Теперь он уехал. А Клоуэнс получает знаки внимания от юноши по имени Том Гилдфорд, друга Валентина.
— Никогда о нём не слышал, — Джеффри Чарльз покачал головой. — Достойный кандидат?
— О, кажется, вполне.
— За тем исключением, что дружит с Валентином, — вставил капитан Блейми.
Джеффри Чарльз взглянул на угрюмое лицо отставного капитана.
— Я так давно не виделся со своим единоутробным братом, что даже не знаю о его дурной славе. Разумеется, он всегда был с огоньком.
— Наверное, мне не следовало так говорить...
— Боюсь, твой дядюшка недолюбливает Валентина, — поспешила добавить Верити, — отчасти потому, что он близкий друг нашего сына, и мы считаем, что из-за него, безусловно по легкомыслию, Эндрю-младший залезает в ненужные долги и сорит деньгами. Но нельзя делать такие поспешные выводы. Том Гилдфорд — племянник лорда Деворана, а его родители обеспечены, пусть и не слишком богаты. Ему около двадцати четырёх, он привлекательный, изучает юриспруденцию.
Воцарилась тишина.
— Каковы твои планы? — спросил Эндрю Блейми. — То есть ваши планы с Амадорой. Надеюсь, вы наконец здесь осядете, раз война закончилась.
— Раз закончилась. Ах, закончилась. Вы же знаете, у меня нет денег, дядюшка, нет ни гроша, кроме пособия отчима Джорджа, а мое жалованье лишь помогает свести концы с концами и нуждается в постоянных пополнениях. Я играю в кости, карты, делаю ставки на лошадей и ослов; а поскольку я старше, мудрее и умнее соперников, то выигрываю. Хватает, чтобы выжить. Но теперь я женат на девушке из семьи Бертендона. Вам это о чем-нибудь говорит?
— Боюсь, что нет.
— Амадора, я хотел бы рассказать о твоей семье. Ты позволишь?
— Если у тебя есть желание.
— Да, у меня есть такое желание. Бертендона — старинный испанский род, обнищавший, так сказать, после войны, но они всё ещё владеют землёй. Прадед Амадоры — скорее даже более давний предок — командовал кораблём, который доставил Филиппа Второго, короля Испании, чтобы женить его на английской королеве Марии, в каком году это было? По-моему, где-то в 1554 году. Его сын командовал эскадрой знаменитой Армады, и, разумеется, управлял эскадрами каждой последующей армады. Все дальнейшие потомки были почётными идальго. Отец Амадоры — член Кортесов, испанского парламента, и поэт. Я удачно женился, дядюшка. Неужели ты сомневаешься? Будь Амадора служанкой в таверне, я бы всё равно считал, что женился удачно. Я настолько её люблю и почитаю...
— Посчитаю, — неправильно расслышала Амадора и поправила локон. — Это новое слово. Как я посчитаю?
— Почитать, — поправил Джеффри Чарльз. — Любить, дорожить, лелеять, уважать, восхищаться — всё, что только смогу испытывать! А что касается будущего — кто может туда заглянуть? Если война закончится, мы вернёмся, и вероятно, с достаточным количеством средств, чтобы привести в порядок Тренвит и зажить как дворяне; пусть скромно, но прилично.
— Это случится совсем скоро, — заверил капитан Блейми. — Наполеон отступает.
— Что ж... На восточном фронте он принял решение о перемирии. Разумеется, это обусловлено не только его поражением в России и Польше, но также по причине успеха Веллингтона. Я так понимаю, Бонапарт послал генерала Сульта исправить неудачи на Пиренейском полуострове. Его нельзя недооценивать. Нам ещё предстоит решающее сражение.
Амадора накрыла ладонью руку супруга.
— Не говорить сейчас о сражении.
В ответ он накрыл её ладонь.
— Всё это ново для меня. Раньше мне было нечего терять. А теперь у меня есть целый мир. Боже, молю тебя, чтобы счастливая судьба не превратила меня в труса.
— Труса? — спросила Амадора. — Кто такой трус? Но сейчас говорить ничего о сражениях. Чему быть — того не миновать.
Глава вторая