Вдова Кроу повертела баночку и с нежностью взглянула на неё.
— Девять пенсов, — сообщила она. — Всего один глоток. Дай ей это выпить, и от тебя больше ничего не потребуется. Оно не имеет вкуса. В нём — сердца серых птиц, а ещё лошадиное вымя и сусло. Всего один глоток. Подмешай его в алкоголь, эль, чай или воду, а лучше просто заставь её выпить в чистом виде. В чистом виде. Убедись, что именно ты окажешься рядом, когда она это проглотит, ведь как только зелье окажется у неё в животе, её глаза начнут светиться при одном взгляде на тебя — она будет любить тебя до самой смерти!
Капли дождя текли по разгорячённому лицу Певуна. Ему предстояла долгая дорога обратно по сырости. Этого он не предусмотрел.
— Восемь пенсов? — переспросил он.
— Девять.
— Эх, — выдохнул он, нащупывая в переднем кармане ещё одну монету.
Когда Джеффри Чарльз наведался в Нампару, то попросил Демельзу одолжить ему нескольких слуг на праздник.
— Миссис Поуп предложила помощь, так что я рассчитываю на трёх её служанок. Двух-трёх попрошу и у доктора Эниса. Лучше много, чем мало.
— Мы с Клоуэнс можем прийти, если хочешь, — предложила Демельза. — В смысле прийти пораньше, чтобы помочь на кухне и подготовиться к празднику.
— Очень мило с твоей стороны. Но из Труро накануне прибудут две кухарки. Я мог послать тебе жалобное послание со словами «На помощь! Помогите!», но мне всё-таки хочется, чтобы вы в качестве гостей приятно проводили время, а не брали на себя обязанности.
— А Амадора?
— Заявила, что напугана до смерти, но я совершенно уверен, она с радостью преодолеет трудное препятствие.
— Понимаю её чувства.
Джеффри Чарльз поднялся.
— Есть ещё кое-что, и мне понадобится твоя помощь или хотя бы совет. Наверное, ты и так знаешь, о чём я.
— Не имею представления.
— Это касается моего отчима — следует ли его пригласить...
Демельза смутилась.
— Приём устраиваешь ты, значит, решать тебе.
— Если бы мы приехали сюда и не общались с ним, то вопрос о его приглашении отпал бы сразу. Он мне не друг, ты ведь прекрасно знаешь. Но мы его навестили; я решил, что с юридической точки зрения необходимо ему сообщить, что я вступаю во владение своим имуществом, так сказать. Когда мы встретились спустя столько лет, моё отношение к нему осталось прежним; но его новая жена настояла, даже не сомневаюсь, против его воли, чтобы мы остались на обед, а потом настояла, чтобы мы взяли на время двух великолепных лошадей, как она сказала, до нашего возвращения в Испанию. Стало быть, даже при всём желании исключить Джорджа, по отношению к ней будет оскорбительным не послать приглашения. С другой стороны, — поспешил продолжить Джеффри Чарльз, когда Демельза собиралась что-то сказать, — меньше всего на свете мне хочется поставить кузена Росса в неловкое положение. Я прекрасно знаю, что он чувствует, что они испытывают друг к другу, и если Росс решит, что присутствие сэра Джорджа омрачит праздник, никакого приглашения не будет.
— Почему бы не узнать об этом у самого Росса? — спросила Демельза.
— Подумал, может, ты это сделаешь. С тобой он точно будет более откровенным.
Демельза рассмеялась.
— Вот оно что.
Часом позже Росс спросил:
— Сколько людей приглашено на праздник?
— Около восьмидесяти человек. Кто-то наверняка не сможет прийти.
— Тогда скажи Джеффри Чарльзу, чтобы поступал, как ему вздумается. Все мы смягчились с возрастом, и если я увижу, что Джордж направляется ко мне, то сразу спрячусь.
— Может, он откажется, — сказала Демельза.
— Будем надеяться.
— Честно признаюсь, мне хочется познакомиться с его новой женой. Но дом для него полон горьких воспоминаний.
— Любопытно, сколько человек... — Росс запнулся.
— Что ты хотел сказать?
— Любопытно, сколько человек хранит об этом доме горькие воспоминания.
Демельза ненадолго задумалась, ей хотелось поспорить с этим.
— Ну, теперь-то всё переменится.
На следующее утро Джордж получил приглашение и отнёс его Харриет, возившейся с псами.
— То есть, нам придется заночевать? — спросила она.
— Пятнадцать с лишним миль по ухабистой дороге.
— Думаю, можно остановиться у Кэролайн.
— Ты не спросила, хочу ли я пойти.
— Он твой пасынок. Ты жил в том доме. С чего бы тебе не хотеть туда съездить?
— По-моему, это лицемерно с твоей стороны, Харриет.
Харриет надела просторную блузку, на взгляд Джорджа, слишком обнажающую шею и грудь, на радость Коллинса и Смолвуда, молча работавших неподалёку. У неё были блестящие чёрные волосы цвета воронова крыла; перчатки запачкались, как и подол; на высокой скуле красовалось грязное пятнышко.