Купер покосился на меня, кивнул приветствуя.
- Тревоги? - насторожился я. - Что-нибудь случилось?
- Ничего особенного, - благодушно ответил Тернер. - Просто сегодня двадцатое октября, и через пятнадцать минут наш корабль будет экранировать свое положение в нашу вселенную. Знаменательное событие, между прочим! Ладно, погостили в этом сером киселе, пора и честь знать! Правильно я говорю, ребята?
Он весело рассмеялся, показывая ряд ровных белых зубов.
- Да, ты садись, садись! Сейчас нужно сидеть, а то сам знаешь, что может случиться! Слышишь, как силовое поле гудит? То-то! Сейчас сплошные завихрения пойдут и толчки.
Я опустился в свободное кресло слева от него.
- Подумать только! - мечтательно продолжал пилот. - На Земле, в Канаде, на берегах Оленьего озера, сейчас глубокая осень. Наверное, уже холодно. А раньше, говорят, еще до растопления Арктики и Антарктики, здесь крепкие морозы были!.. Родился я в этих местах, - пояснил он, - поэтому и вспоминаются они мне чаще всего. Эх, ребята! Знали бы вы, как там здорово, особенно зимой!
- Я бывал в Канаде, - задумчиво сказал Купер. - Красивые места, тихие... Озера, леса, олени с бизонами по полям бродят... Там есть хороший восстановительный санаторий, совсем как в Антарктике.
- А что я говорю! - обрадовался Тернер. - Я и говорю, что места просто загляденье! Ты говоришь леса, а какие там реки! Атабаска, Маккензи, Саскачеван. А?.. Нет, это словами не передать, это надо видеть!
Глядя на преобразившегося пилота, я отметил для себя еще одну черту его характера - в душе он, без сомнения, был романтиком, и, может быть, даже писал стихи. Я покосился на Девида Купера. Тот был спокоен и молчалив, но в глазах у него гуляли мрачные тучи. Он перехватил мой взгляд и отвернулся к боковому экрану.
- Ну, как спалось? - улыбаясь, поинтересовался Эд Тернер. Желтоватые глаза его озорно поблескивали под низкими белесыми бровями. - Мне, к примеру, в такие дни совсем не спится. Сам не знаю почему, но не спится, и все тут! Может быть, это азарт у меня такой просыпается в душе, а может быть, просто нервничаю... Как думаешь?
- Может быть, - неопределенно пожал я плечами, особо не задумываясь над его словами. - А я спал как убитый. Наверное, потому, что как-то не думал о предстоящем...
- Вот и правильно! Нечего об этом думать, - одобрил Тернер. - Только страха лишнего на себя нагонять!
- А это так страшно?
- Как тебе сказать... Ты, что же, ни разу не летал на кораблях класса ПЭЛ? А я думал... Диспетчер Службы труда говорил, что ты имеешь специальный допуск к самостоятельным полетам. Ну, вот я и решил...
- Все верно. Я имею такой допуск, но мне приходилось летать только на внутренних орбитах, не покидая Солнечной системы. А там класс кораблей совсем другой.
- Понятно! Ракетопланы класса "звездный разведчик"? - кивнул Тернер. - Хорошая машина! Но в сравнении с нашим "бронтозавром" это детская игрушка, не более. Такие держат только на Орбитальных для метеоритного патрулирования и аварийных работ...
Его прервал звучный гудок в глубине пульта, на который отозвался протяжный и гулкий удар медного гонга где-то позади нас. Я хотел обернуться, но Девид Купер властно сказал:
- Все, пора! Включаю электронную синхронизацию!
Входная дверь с глухим гулом захлопнулась у меня за спиной. Я вздрогнул и посмотрел на Тернера, сидевшего справа от меня. Тот кивнул:
- Ну, вот, Максим, сейчас и увидишь, что это такое! А то ты в прошлый раз в инерционной камере отлеживался.
Он замолчал. Лицо его сделалось напряженным. Подавшись вперед, он склонился над пультом и нажал несколько кнопок. На большой наклонной панели замерцали малиновые душки каких-то шкал. Красные стрелки измерителей напряжения гравитации метнулись вправо и нервно затрепетали. Желтые циферблаты на стойке между экранов уже отливали багровым светом. Но все это было теперь где-то внизу, - медленно и плавно наши кресла поднимались вверх, к потолку зала, вместе с частью выгнутого пульта. У меня захватило дух. Я повернулся к Тернеру, хотел спросить его, что все это значит, но не спросил. Внимание мое привлек экран заднего обзора, на котором серая мгла, окружавшая нас, странным образом потемнела. Я не сразу сообразил, что это просто кажется от яркого голубого пламени, змеистыми нитями пронизывавшего серую пустоту со стороны кормы корабля. Неожиданно кресла остановились, и стали медленно поворачиваться по горизонтальной оси. Я почувствовал, что лежу в объятиях мягких выступов подлокотников. Боковой экран перестал быть виден, зато громадное кольцо главного экрана выдвинулось вперед, и нависло прямо над нами, разрываемое посередине голубым диском локатора. Со своего места я мог видеть профиль Девида Купера. Внешне штурман казался совершенно спокойным, но я заметил, что он волнуется не меньше меня.