Я внимательно слушал увлеченные рассказы девушек, иногда сам добавлял живописные детали из жизни Трудового Братства, которых они не знали. И мысленно мы все вместе погружались в этот удивительный и неповторимый мир, имя которому Земля. И казалось, что наша родная планета - далекая и манящая - снова приблизилась к своим детям, чтобы согреть их своим теплом, дать им поддержку и силу... Да, по-настоящему познать тяжесть разлуки с родным миром можно только отправившись в далекий космос, в холод и мрак вечной ночи, или же на краю гибели. Воспоминания, растревожившие душу и на время заставившие меня забыть про смрадный и безрадостный мир чужой планеты, казались теперь настоящей реальностью, а черное болото за стенами домика - кошмарным сном больного сознания. Холодная ночь, наполненная вязкой темнотой, обступила меня со всех сторон, вернув к реальности. Хлюпающие и чавкающие звуки, доносившиеся с болота, рождали в воображении вид омерзительного скользкого гада, пожирающего черную болотную грязь. В беспросветной глубине далекого неба едва светились мутные фонари звезд... Нет, это были совсем не земные звезды!
* * *
Я сидел в надувном кресле у стены и смотрел в пространство перед собой. Сейчас я впервые пожалел, что у домика нет окон и нельзя смотреть на небо, как в погожие ночи на Земле... Опять Земля! Она не шла у меня из головы. С ней было связано все лучшее в моей жизни - работа, друзья... любовь. И все самое трагическое в моей судьбе было тоже там, но теперь я не сожалел об этом, нет!
Илви сидела на диване напротив меня, по обыкновению поджав под себя ноги - молчаливая и задумчивая. Казалось, ничто окружающее не волновало ее сейчас. Вдруг она спросила:
- Послушай, Максим! А чем ты занимался на Земле?
Я посмотрел ей в глаза. Лгать не хотелось, но и говорить всю правду я тоже сейчас не мог. Не знаю почему. Быть может, я боялся разрушить тот светлый образ Земли, который возник сейчас в моей душе?
- Я работал в научном институте Навигации и Астронавтики... и еще... еще я служил в Охранных Системах Общества.
- Как? - искренне удивилась Илви, и в глазах ее появился восторженный интерес. - Значит, ты был "лиловым"? О! Неужели ты тот самый "лиловый", о которых мы с девочками мечтали в детстве? Мы считали их настоящими сказочными героями!
- Ну не знаю, тот ли? - неуверенно пожал я плечами.
- Тот-тот! - заверила меня Илви, возбужденно сверкая глазами. - О, Максим! Ты просто не представляешь себе, как я рада! Знаешь, мои прежние подруги, девочки из ЦАДа (Центра архитектурного дизайна) были бы рады, узнав, что я знакома с настоящим "лиловым"! - радостно призналась она. - Хотя... Ты только не обижайся, но я уже как-то привыкла, что ты всегда такой мягкий и добрый, какой-то домашний что ли? И у меня в голове просто не укладывается, как такое может быть!
- Как же, по-твоему, должен выглядеть настоящий "лиловый"?
- Как?.. Ну, он должен быть таким твердым, как скала, огромным и решительным...
- На твой взгляд, мне не хватает решительности?
- Нет, что ты! - воскликнула она, опять блестя глазами. - Ты очень решительный и смелый, и все же какой-то мягкий... и это хорошо!
Она немного помолчала. Потом спросила:
- А почему ты покинул Землю?
Я боялся этого ее вопроса. И сейчас, почувствовав легкое замешательство, отвернулся, испугавшись, что она заметит мое смущение, но она ничего не заметила.
- Так сложились обстоятельства...
- Что-то случилось? - понимающе кивнула она, и пытливо посмотрела мне в глаза.
- Не будем об этом! А чем ты занималась на Земле? - Я поспешил переменить тему разговора.
Илви выпрямилась.
- Кажется, я уже упомянула про ЦАД? В общем-то, мы входили в молодежную группу архитекторов, вчерашних стажеров, и занимались разработкой и проектированием культурно-воспитательных и спортивно-оздоровительных центров. А потом переключились на проектирование планетарных станций повышенной защиты для дальних колоний Трудового Братства... Вот так я оказалась в космосе. Боже мой! Как давно это было! Подумать только - два века назад! Ты можешь себе представить такое? - она обхватила ладонями щеки, как это делают дети, и сокрушенно покачала головой. Сейчас ее лицо сделалось вдохновенным и слегка грустным. Заметив мой взгляд, она слегка улыбнулась. Глаза ее сделались глубокими и темными.