Когда я снова открыл глаза, уже совсем стемнело и последние искры догоравшего заката затерялись среди звезд. Я поднялся с земли, собираясь идти в дом, но тут на севере заметил странный проблеск яркого света. Вначале мне показалось, что это просто упавшая звезда мелькнула на темнеющем небосводе, но, присмотревшись хорошенько, я понял, что ошибся. Днем в этом месте горизонта всегда просматривалась зубчатая темная полоса то ли леса, то ли далеких гор. А сейчас там, в мрачной черноте неба мелькал крохотный огонек света, словно, далекий маячок звал одинокого путника в тихую спокойную гавань. Вот он сделал над горизонтом широкий круг, и сердце мое подскочило до самого горла. Что это? Галлюцинация? Может быть, я надышался ядовитыми испарениями болота или сплю? Я ущипнул себя и, почувствовав острую боль, понял, что все наяву. Таинственный огонек все еще висел над далеким горизонтом. Нужно было как-то определить направление на него, но все навигационные приборы находились на моем скафандре, а бежать за ним в домик было бессмысленно. Я задрал голову - в небе надо мной змеились незнакомые линии созвездий, тусклые холодные звезды в бездонной черноте навевали тоску и чувство одиночества. Можно было бы сориентироваться на наше Солнце, но оно никогда не появлялось на этом небе, скрытое угольно-черным пятном туманности на востоке. Да и движение самой красной звезды, летевшей в пространстве навстречу неизвестности, с течением времени заметно смещало положение звезд на небе этой планеты.
Я снова взглянул в сторону загадочного маячка. Он дрогнул и снова пошел по дуге в обратную сторону, вскоре утонув во мраке невидимого горизонта. За спиной у меня послышались чьи-то шаги. Я обернулся и увидел, как из темноты, мягко ступая, вышла Илви. Она сразу заметила меня и остановилась в недоумении.
- Максим? Что ты здесь делаешь?
- Гуляю.
- Гуляешь? - Илви удивилась еще больше, не обратив внимания на язвительность моего голоса. - Максим! Здоров ли ты?
- Вполне! Здоров, как никогда!
Я повернулся к ней спиной и вошел в дом. Она вошла следом. Не раздеваясь, я улегся на свой матрац и, закинув руки за голову, уставился в потолок. Некоторое время Илви внимательно наблюдала за мной, потом села рядом.
- Максим! Давай поговорим?
- А есть о чем?
Я посмотрел ей в глаза: в глубине их ясно читалось тревожное смятение.
- Нам есть о чем поговорить, - сказала она, опуская глаза. - Ты же сам знаешь... Все в жизни течет по определенным законам, и не всегда мы можем изменить эти законы, даже если очень этого хотим...
- К чему это ты?
- С твоим прилетом сюда многое в нашей жизни изменилось, - продолжала она, отводя глаза в сторону. - Изменилось к лучшему. Я понимаю, что ты такой человек, и ты не мог сидеть, сложа руки, ты должен был бороться с несправедливостью. Ведь ты - представитель закона, и у тебя горячее сердце! Ты многого добился, Максим. Молодец... Но теперь, возможно, будет разумнее остановиться на достигнутом? Понимаешь? То зло, с которым ты борешься здесь, оно еще очень сильно, и тебе не совладать с ним в одиночку. Понимаешь? Тебе лучше отойти в сторону...
- Как это?
Илви посмотрела на меня, и на лице у нее появилось страдальческое выражение.
- В жизни, порой, нужно дойти до определенного предела, - в борьбе, в желаниях, во всем - и потом остановиться на достигнутом, потому что все равно большего уже не добиться... Да и к чему дальнейшая борьба? Что еще мы сможем сделать?
Я быстро сел, пристально глядя ей в глаза.
- То есть ты предлагаешь мне отказаться от дальнейшей борьбы и признать себя побежденным? И это теперь, когда все, наконец, сдвинулось с "мертвой" точки?
- Максим! Они все равно сильнее! - с каким-то детским упорством повторила Илви. - Бесполезность твоей борьбы очевидна...
Я схватил ее за плечи и сильно встряхнул, так, что она даже стукнула зубами и была вынуждена поднять ко мне лицо. В глазах ее стоял испуг, перемешанный с печалью и болью.
- И это мне говоришь ты? Ты, которой я доверял, как самому себе! Откуда у тебя эти мысли? Как ты вообще могла подумать, что я способен на такое?!
Я отпустил ее, вставая и отступая на шаг, чувствуя, как внутри у меня все холодеет.
- Святое небо! Как же я ошибался в тебе!
Илви осталась сидеть на полу, глядя на меня снизу вверх. Глаза ее постепенно наполнялись слезами.
- А что такого я сказала? - Она старалась говорить спокойно, но голос ее дрожал от волнения. - Мои слова оскорбили твое самолюбие? Ну что ж, надо перенести и это, Максим. Надо! Понимаешь?
- Что значит "надо"? Кому это надо? Зачем надо? Кто внушил тебе эти чуждые мысли?.. Илви! Очнись! Приди в себя! Послушай, о чем ты говоришь! - Я с трудом держал себя в руках. - Что с тобой случилось? Еще два дня назад ты была уверена в нашей победе!