На кухонном столе лежали несколько старых журналов «Наука и жизнь», газеты и… очки. Я приставила их к глазам, то приближая, то отдаляя, а когда клала обратно, заметила фотографию в газете. Это был снимок пропавшей девушки, Инги Смирновой.
Я стала читать то, что было написано под фотографией, но в этот миг услышала, как хлопнула дверь в душе. Отдёрнув руку, подошла к окну и сделала вид, что смотрю на улицу. Мне не хотелось, чтобы Георгий застал меня за тем, что я роюсь в его вещах. Да, я была у себя дома, но всё же в гостях.
– Мне, наверное, надо позвонить этому следователю, – сказала я и обернулась.
Сейчас Георгий выглядел гораздо лучше – выбритый, с мокрыми, зачёсанными назад волосами, в чистой футболке и спортивных штанах. Широкие плечи, загорелые руки, лицо и шея, серо-бирюзовые глаза и плотно сжатые губы. Леший, да и только…
– Завтра позвонишь, никуда он не денется, – сказал как отрезал Георгий. – Зачем на ночь глядя людей беспокоить.
На часах был всего лишь шестой час – по московским меркам детское время, а здесь уже принято было завершать дневные дела. В десять вечера, редко где свет в окне увидишь. Утро вечера, как говорится, мудренее. Но точно не у меня.
– К тётке Дарье зайду поздороваться, – сказала я и прошла мимо него в коридор.
– Не засиживайся! – прилетело мне в спину. – Я ужин сготовлю.
Закатив глаза, я толкнула дверь и вышла на улицу. Постояла у калитки, полной грудью вдыхая напоённый ароматами сирени воздух. Несмотря на отдалённый лай собак и шум ветра в кронах деревьев, меня поразила царящая вокруг умиротворённая атмосфера. А я уж забыла, каково это… Москва никогда не спит.
Матери нравился наш городок, она так и говорила, что нет ничего лучше, чем жить в таком вот тихом и безопасном месте.
Все думают, что только в больших городах легко потеряться, попасть в неприятности и сгинуть без следа, а в маленьких ты как у Христа за пазухой.
«И всё же здесь тоже происходят жуткие и необъяснимые вещи…» – подумала я, и никто никогда не смог бы убедить меня в обратном.
4
Тётку Дарью я нашла на огороде, в теплице. Она сидела на низенькой деревянной табуретке, подоткнув подол клетчатого платья, и подвязывала длинные стебли огуречной рассады. Я остановилась, глядя на то, как она проворно обматывает хлопковой верёвкой палки и осторожно сдвигает в сторону листья и завязь с жёлтыми хвостиками.
– Тёть Даш, – позвала я.
Она обернулась и, вскинув брови, воскликнула:
– Марьянка, ты? Ох ты ж, боже мой! Приехала? А чего же не предупредила?
– Надо было, – признала я свою оплошность. – Простите.
– А чего приехала-то? На побывку или… – кряхтя, она поднялась и ухватилась за поясницу. – Или дом продавать?
– Дом продавать? – растерялась я. – Нет, совсем по другому поводу.
– Пойдём, расскажешь.
– А дядя Коля где?
– А где ему быть? С пенсии сотку выпросил и с мужиками на рыбалку упёрся. Мужики-то, знамо дело, рыбачат, а этот, помяни моё слово, только рыбу пугает. Ладно, если дрыхнет где в кустах, а то ведь… Придёт, я ему лещей-то отсыплю!
– Строгая вы, тётя Даша, – усмехнулась я.
– Да не уж! – рассмеялась она, вытирая руки о фартук. – Ладно, так-то он у меня неделю послушный был, вон клумбу вскопал. Однако ж сама знаешь, коли мозга за мозгу зайдёт, пока не упьётся до поросячьего визга, не успокоится. Уж сколько я ему говорила: помрёшь, как я буду? Глаза б мои тебя не видели, окаянного.
Я покачала головой, вновь окунувшись в привычную атмосферу, от которой, казалось, давно отвыкла.
Мы пошли в дом. Тётка Дарья рассказывала обо всём, что касалось её детей и огорода, сетовала на маленькую пенсию и здоровье. Я кивала и ждала, когда она, выплеснув накопившиеся новости, возьмётся за меня. Собственно, только это её и интересовало, судя по хитрым взглядам, которые она на меня бросала.
– А ты, значит, в самой Москве живёшь? – ополоснув руки, спросила она и указала в сторону комнаты. – Садись, девонька! Сейчас чай пить будем. Ой, да ты ж с дороги, какой чай? Пироги у меня есть, утром пекла, как чувствовала, что гости будут!
Она стала собирать на стол. Я помогала, потому что с детства привыкла бывать в её доме.
– Мы ведь думали, ты после училища сюда вернёшься, – заваривая чай, продолжила она. – А ты в Москву отправилась. Не побоялась.
– Я в институт поступила. У меня же красный диплом. Сдала экзамены, попала на бюджет. Всего десять мест было, – зачем-то добавила я. Ну понятно зачем: делиться победами мне было особо не с кем. Георгию я, правда, тоже сообщила об этом в СМС. Поставила, так сказать, в известность.