Страшно болела голова. Георгия и матери не было. Я порылась в аптечке, нашла обезболивающее и, проглотив сразу две таблетки, рухнула обратно в постель, где забылась глубоким сном. Последней мыслью было написать всем нашим, спросить, всем ли так же плохо, как мне, и как их встретили дома. Судя по всему, я умудрилась проскочить скандал и разборки, раз лежу в своей кровати, хоть и в кошмарном состоянии.
Второй раз меня разбудила мать. Я очнулась оттого, что она изо всех сил трясла меня за плечи. Её голос доносился как сквозь вату, а я никак не могла сфокусировать взгляд. Появившись в комнате, Георгий плеснул мне в лицо холодной воды из кружки.
– Придурок! – хрипло выругалась я. – Совсем сдурел?!
Он смотрел на меня так, словно видел перед собой змею.
– Отойди, не лезь! – взвизгнула мать и тут же расплакалась. – Марьяна, ну как так-то?! Господи, посмотри, на кого ты похожа! Что с твоим платьем?
Я с трудом приняла вертикальное положение, но не удержалась и прислонилась спиной к стене, только сейчас заметив, что до сих пор одета в свой выпускной наряд. Нежно-кремовое платье теперь напоминало половую тряпку. Я запустила пальцы в волосы и обнаружила шпильки, которые скрепляли локоны на затылке. На подушку посыпались сосновые иголки и сухие скукожившиеся листья.
– Ты где была? С кем?
– А то ты не знаешь с кем! – ответил вместо меня Георгий. – Нашла себе друзей…
Взглянув на Георгия, я процедила:
– Не твоё дело! Мам, пусть он уйдёт!
Мне было стыдно. Безумно стыдно, что он видит меня такой.
– Марьяночка, – понизила голос до шёпота мать, – ты мне только скажи… если тебя кто обидел…
– Мам! – мотнула я головой и даже умудрилась не повалиться обратно на подушку. Голова была тяжёлая и мутная. – Никто меня не обижал! Я с нашими была, ты же знаешь! С Сашкой, Ирой, Данькой и Веркой. – Сглотнув сухой комок, я слизала воду с губ и вытерла подбородок.
– Ты меня не поняла, – нервно передёрнув плечами и стараясь донести до моего сознания свою мысль, повторила мать. – Так ведь чаще всего и бывает, понимаешь? Напьются, а потом… ну, это… беременность.
Когда до меня дошло, о чём она мне талдычит, я обомлела.
– Мам, честное пионерское, комсомольское, партийное, не было ничего! Богом клянусь! И вообще, мы не пили!
– За дуру только меня не держи, ладно? – подскочила мать. – Не ожидала от тебя. Ты только посмотри на себя! Где так изваляться можно?
Я обхватила голову, сдавила виски и едва слышно сказала:
– Не валялась я нигде… мы купаться ходили. Костёр жгли.
Мать с такой силой сжала губы, что они стали почти белыми. Её взгляд пробирал меня насквозь. Откуда ей было знать, что на самом деле я сама пытаюсь понять, что со мной произошло.
– Если ты соврала… если…
– Мама, ну хватит! Я тебе не вру!
– Иди помойся! На человека не похожа!
А пока я мылась, к нам прибежала мать Веры…
…– Верку долго искали, да ты и сама знаешь. Поисковый отряд из Вологды приезжал, местные, знамо дело. Я бы тоже пошла, да куда с моими ногами?
Ноги у тётки Дарьи были толстыми, синюшными от переплетённых выступавших вен. Мать заставляла её пить венотоники, но тётка Дарья считала это глупостью и лишней тратой денег.
– Завьялов, начальник лесозаготовки, всё грозился сеткой территорию обнести. А как ты лес огородишь? Народ как шастал, так и шастает. Разве запретишь купаться или за грибами ходить? – сказала она.
– Ну да. Сеткой… выдумал тоже, – согласилась я.
– Ох, Марьяночка, да ведь чего только не выдумаешь, когда припрёт! Поди-ка, в нашенских-то лесах сыщи кого! Почитай, до Череповца сплошная дремучая стена. Но он молодец, предупредительные знаки поставил. С лесоохранной конторой согласовали и поставили.
– Ой, а Светлана Александровна, жена его, как? Совсем я потерялась во времени и пространстве…
– Хорошая женщина, депутат! Предлагали ей место директора в краеведческом музее, отказалась.
– Почему?
– Из художественной школы она ушла. У них же детей не было, помнишь? Но чудеса случаются! Сынок у Завьяловых теперича!
– Ребёнок?
Светлана Александровна была ровесницей моей матери. Она всегда интересовалась моим настроением, считая, что любые эмоции полезны и применимы в творчестве. А как она рассказывала всякие сказки и легенды, заслушаешься! Основы, которые она дала мне во время учёбы в художественной школе, здорово помогли при поступлении в училище. Конечно, Завьялова была своеобразным человеком, с характером. Строгая, но в то же время участливая, всегда умела найти нужные слова, чтобы поддержать и направить в нужную сторону.