– Это Паттерсона, – пояснил он, возвращаясь к окну и принимая прежнюю позу. – Я вчера забрал все ключи.
Найт поблагодарил, отпер дверцу и принялся неторопливо перебирать пузырьки и флаконы, внимательно изучая этикетки. Некоторое время Хилл следил за его действиями с мрачным выжиданием и наконец не выдержал:
– Если вы ищете нитрат стрихнина, то его там нет. Я проверил это еще вчера.
Инспектор резко повернулся к нему:
– Вы сразу заподозрили отравление стрихнином!
– Не отрицаю. Поэтому я и сохранил остатки кофе в чашке. Я сначала хотел сам отнести кофе на анализ, но потом подумал: пусть лучше это сделает полиция.
– Почему вчера вы умолчали о своих подозрениях?
– Бросьте ваши полицейские формулировки, – не дрогнул хирург. – «Умолчал»! Я не сказал, потому что не был уверен. Лечение отравлений не моя специальность, хотя, разумеется, теоретически мне известны симптомы и принципы оказания первой помощи. К несчастью, наши попытки помочь Паттерсону запоздали: у него, по всей видимости, был уже не первый припадок. Спасти его было нельзя. Стрихнин действует очень быстро.
– Почему вы подумали именно о стрихнине, доктор Хилл?
– Я наблюдал последний припадок у Паттерсона. И потом, мне знакомы посмертные признаки – характерная поза и прочее: однажды меня пригласили сделать вскрытие, я видел тело в прозекторской. То, что умерший принял именно стрихнин, полиции уже было ясно из его записки. – Врач помолчал и добавил: – Это был самоубийца.
– Самоубийца, – Найт ухватился за это слово. – Вы допускаете возможность того, что доктор Паттерсон сознательно принял яд?
Хилл решительно отверг это предположение:
– Абсурд! С какой стати?!
– Например, из-за того, что он никак не мог сделать выбор между своей женой и другой женщиной.
– Вздор! – фыркнул хирург. – Ни один мужчина в здравом уме, а тем более врач, не станет из-за этого травиться! А у Паттерсона была светлая голова.
– Так вы знали о его любовных связях в больнице?
– Его личные дела меня не касались, – огрызнулся Хилл.
– Понимаю, – кивнул инспектор. – Пожалуйста, скажите, доктор: имеется ли в вашем отделении нитрат стрихнина?
Хирург бросил на него опасливый взгляд, но ответил спокойно:
– Да, в виде раствора для инъекций. Как правило, у каждого врача хранится небольшой запас – несколько флаконов.
– Однако у доктора Паттерсона его нет.
– Очевидно, он использовал свой запас. У меня сейчас тоже нет нитрата стрихнина – можете проверить. Мы применяем этот препарат нечасто.
– В каких целях?
– Он оказывает на организм стимулирующее действие и поэтому может быть полезен в послеоперационный период. Мы применяем его только в тяжелых случаях и, разумеется, в малых дозах.
«Раствор во флаконе, – подумал Найт. – Чтобы плеснуть его в чашку, достаточно одной секунды».
Он подошел к письменному столу Паттерсона и, воспользовавшись предоставленным ключиком, начал решительно выдвигать один за другим ящики, вытаскивать и просматривать их содержимое. Периодически он искоса посматривал на доктора Хилла. Тот казался равнодушным и лишь однажды нетерпеливо вздохнул и перенес вес с ноги на ногу. Найт поинтересовался:
– Как давно у вас работал доктор Паттерсон и насколько хорошо вы его знали?
– Он пришел к нам после университета семь лет назад, продолжил учебу здесь. Первое время он был моим ассистентом, но очень скоро стало ясно, что это – уникальный талант. Паттерсон словно родился хирургом. Ему доверили самостоятельную практику, но и после этого мы с ним нередко оперировали вместе, почти ежедневно встречались здесь, в отделении. Да, могу сказать, что знал его достаточно хорошо.
– Я не сомневаюсь, что врачи вашей специальности сильно устают – и физически, и морально, – заговорил Найт, как бы рассуждая. – Возможно, им требуется какое-то средство, чтобы быстро привести себя в форму, взбодриться. – Он вопросительно взглянул на Хилла: – Если допустить, что доктор Паттерсон в качестве стимулятора принимал нитрат стрихнина…
– Это чушь! – перебил его тот, багровея. – И чушь оскорбительная!
– … или какой-то другой препарат…
– Мне противно это слышать!
– … то вчера он мог по ошибке…
– По ошибке! По-вашему, мы здесь читать не умеем?!
– И все же позвольте мне добраться до того, чтобы сформулировать мой вопрос, доктор Хилл, – произнес инспектор спокойно, но жестко: – вы бы заметили, если бы Паттерсон принимал опасные препараты?