— Я поняла. Нет необходимости в дальнейших объяснениях. Я просто не думаю, что на самом деле когда-либо слышала, чтобы кто-то произносил слово «клюв». — Я рассмеялась.
— Тогда, возможно, мне придется повторять его чаще.
— Не надо, спасибо.
У Ника не было «клюва». У него был член. Он был большим и толстым. Это доставляло мне неизмеримое удовольствие, и если он когда-нибудь назовет его клювом, я откажусь от минета по пятницам.
— Так что же он сделал такого, что вызвало пожар? — спросила я.
— Включил машину для приготовления попкорна. Должно быть, он добавил слишком много масла. Он и его девушка зашли в кинотеатр и забыли, что чертов аппарат включен. Он нагрелся слишком сильно и загорелся. Это в значительной степени разрушило территорию фудкорта. Одну из стен придется демонтировать и заменить.
Я испытала такое облегчение, что всю оставшуюся дорогу молча держала Ника за руку. Я была измотана, но так счастлива, что все закончилось хорошо. Как только я поставила посуду для ужина в посудомойку, я сразу же отправилась наверх, в постель.
Может быть, в следующее воскресенье мы могли бы провести целый день без драмы. Ничего бы мне так не хотелось, как начать понедельник с полноценного ночного сна.
— Эмми?
— Да?
— В следующее воскресенье мы отключаем все наши телефоны и запираем дверь.
Он не услышал от меня ни одного протеста.
Ник
— Мне нужно пойти к себе домой сегодня вечером, — сказала мне Эмми по телефону. — Прошел месяц с тех пор, как я убиралась, и я уверена, что там уже дюйм пыли.
— Ладно. Я подумывал о том, чтобы забрать свой байк из гаража. Сегодня довольно тепло. Я хотел быстро прокатиться на нем, узнать, нужно ли мне что-нибудь настроить до лета.
— У тебя есть мотоцикл? — спросила она.
— Мой отец — президент мотоклуба.
— Клуба, который тебе не нравится.
— Мне не нравится клуб. Я никогда не говорил, что мне не нравятся байки, — сказал я.
— Верно. Так ты будешь кататься, пока я убираюсь?
— Нет. Я помогу тебе убраться, а потом мы вместе покатаемся.
— Я на заднем сиденье мотоцикла? Нет. Ни за что. Этого не произойдет.
Я открыл рот, чтобы бросить ей вызов, но резко остановился. Эмми сказала мне, что она простила меня за Вегас, но она также вздрагивала всякий раз, когда я делал что-то, что напоминало ей о том времени.
Может быть, со временем мы смогли бы добраться до того места, где ей нравились напоминания, когда ей хотелось бы вспомнить о том, какой особенной была та ночь. Но не прямо сейчас.
Я наконец-то отвез ее в хорошее место, туда, где мы вели себя как муж и жена. Все, что мне оставалось сделать, это заставить ее постоянно жить под моей крышей и вернуть ей на палец мое кольцо.
Черт, я надеялся, что наши кольца все еще у нее. Что каким-то чудом она хранила их в течение десяти лет.
Если бы мы снова надели их на наши пальцы, это во многом помогло бы мне успокоиться. Исцелить ран, которые я нанес нам. Если бы мне пришлось покупать нам новые, я бы сделал это, но мне бы это не понравилось.
Вторым моим самым большим сожалением после Вегаса было то, что я оставил ей свое кольцо. Я положил это поверх своей записки с одним словом «прости», а затем вышел за дверь. Пройдя пять шагов по коридору, я повернулся, чтобы вернуть его, но комната принадлежала Эмми и ключа у меня не было.
В течение многих лет я прикасался к тому месту, где оно покоилось. Я носил его всего несколько часов, но все равно всегда чувствовал его вес. Я все еще чувствовал прикосновение кончиков пальцев Эмми, когда она надевала его мне на палец.
И временами это место ужасно болело, черт возьми. Каждый раз, когда я был с другой женщиной, не то чтобы их было много, это место горело и чесалось. Но я заслужил это наказание за то, что предал свою жену.
— Ник? — позвала Эмми, отрывая меня от моих мыслей.
— Да. Извини.
— Тебе нужно, чтобы я тебя отпустила?
— Нет. Давай договоримся встретиться у тебя дома около половины шестого. Я заеду домой и возьму свой байк. Ты можешь купить нам что-нибудь на вынос.
— Ладно. Что тебе хочется съесть?
— Неважно. И Эмми, не заходи в дом без меня. Подожди в джипе.
— Хорошо, — сказала она.
Я не мог этого видеть, но был совершенно уверен, что она закатила глаза.
В ту секунду, когда я повесил трубку, позвонил мой отец. Снова.
— Черт, какой же ты упрямый.
Последние десять дней я в основном игнорировал его звонки, но они мне надоели, и я хотел повторить свою точку зрения. Ни при каких обстоятельствах я не стал бы помогать Tin Gypsies в их войне против Arrowhead Warriors.
— Ты не в духе, сынок, — пророкотал папа.
— Я не буду помогать тебе.
— Я звоню не по этой причине, — сказал Дрейвен.
— Что случилось?
— Просто предупреждаю. Прошлой ночью случилось дерьмо. Прикрывай свою спину.
Прежде чем я успел спросить, что случилось, я услышал гудки.
Блядь.

— Это твой мотоцикл? — спросила Эмми с широко раскрытыми глазами.
— Ага.
Мой байк был чертовски хорош. В прошлом году я купил «Dyna Low Rider», а затем обновил его. Хром. Красная матовая краска с соответствующими ободами. Цвет был почти такого же оттенка, как волосы Эмми, цвет, который я видел во сне девять лет и теперь вдыхал каждую ночь перед сном.
— Мне нравится, — сказала она, затаив дыхание.
Ага. Ей нравится. Румянец на ее щеках и то, как ее плечи опустились, сказали мне, что ей это чертовски нравится.
Мой член дернулся в джинсах. Перед ужином я трахну ее в гостиной.
Затем, после уборки, я возьму ее покататься. Я жду не дождусь посадить ее на заднюю часть моего байка. Я хочу, чтобы ее бедра прижались к моим. Ее грудь против моей спины. Ее маленькие руки обхватавшие мою талию.
— Внутрь, Эмми, — сказал я, забирая у нее из рук пакеты с китайской едой.
Секс. Китайская еда. Уборка. Поездка. Секс.
Не плохой способ провести вечер.

— Где твои принадлежности для уборки? — крикнул я наверх Эмми.
Я прекратил поиски после того, как открыл пять шкафчиков, включая тот, что под раковиной, и нашел только кофейные кружки.
— У холодильника!
— У холодильника, — пробормотал я. — Конечно, когда я ищу стакан, чтобы налить немного воды, самое логичное место для начала — под раковиной. Конечно, не в шкафчике на уровне глаз, прямо здесь, рядом с диспенсерами для льда и воды.
Я нашел чистящие средства и принялся за работу. Вскоре после того, как я начал, столешницы были очищены от пыли, а приборы из нержавеющей стали протерты.
— Черт, она получает много рекламы. — В течение нескольких недель я наблюдал, как Эмми собирает свою почту и засовывает ее в ящик. Теперь ящик был переполнен, и на мокрой стойке громоздилась огромная стопка.
— Могу я выбросить ненужную почту? — крикнул я.
— Хорошо!
Каталоги. Срань господня, у моей женщины есть каталоги. Каталоги по украшению дома. Каталоги купальников. Каталоги одежды. Еще каталоги одежды. Мне собирался понадобиться еще один мусорный бак, просто чтобы было куда выбрасывать чертовы каталоги после того, как она переедет.
Я покопался в куче и решил начать с ящика. Мой взгляд упал на большой конверт из плотной бумаги с грифом «СРОЧНО». Почтовый штемпель был датирован концом января, почти три месяца назад.
Я что-то проворчал и вскрыл печать.
Обычно Эмми была такой организованной. Я был поражен тем, что она так плохо относилась к просмотру своей почты. Я просто надеялся, что то, что было внутри, на самом деле не было срочным.
Первые слова, которые бросились мне в глаза, были «Указ о разводе». Вторыми были мое имя и Эмми, оба написанные полностью.
У меня так закружилась голова, что я чуть не упал. Схватившись за прилавок обеими руками, я уронил голову на руки, пытаясь вдохнуть побольше воздуха.
Почему они все еще у нее? Хотела ли она развода? После всего, через что мы прошли за последние несколько месяцев?