Но зеркало показывало все того же молодого и счастливого Филипа дю Солея, что и много лет назад. И никто из знакомых не замечал изменений, происходивших с ним. Только удивлялись, глупцы, что сегодня он не в духе. Наивные, они старались подбодрить его, или же грубили в ответ, не понимая, что живут в придуманном им мире. И есть лишь одно желание – то, которое загадает он.
Моральная планка упала так низко, что он перестал испытывать муки совести. Она крепко спала даже в тот миг, когда он спускал с лестницы настырного соседа или же выкидывал саму Мари из ее квартиры, а вещи Жюля заталкивал ему в глотку. Молчала совесть и когда выливал содержимое ночного горшка на мальчишку. Но самое ужасное было то, что его ненависть распространилась на Луизу. Он чувствовал, что если бы не ее неосторожные слова, его жизнь была бы другой. Какой угодно, но другой. Она была виновата во всем случившемся и должна была понести за это наказание. К счастью, у него было достаточно времени для того, чтобы придумать ей достойную кару за этот проступок.
Каждый день он медленно сходил с ума от переполнявших его чувств. Филип жаждал прикоснуться к Луизе, обхватить ее хрупкие руки своими ладонями, прижаться к шелковистой коже губами и вдохнуть любимый запах лаванды и лимонника. Он раз за разом с обожанием смотрел на невесту, зная, что ее ответ никогда не измениться. Даже понимая, что еще утром, в поезде, задолго до их встречи, решение было принято, он продолжал любить ее. Свою милую, добрую и нежную Луизу. Но так же, как с каждым днем крепла его привязанность, так же охотно в нем росла и ненависть к ней. И дю Солей ничего не мог с этим поделать – готов был целовать ее, крепко сжимая при этом горло любимой.
Он умирал каждый вечер, засыпая на грани жизни и смерти, но каждое утро вновь просыпался, зная, что больше никогда не будет счастлив. А ведь всему виной был всего один день…
День 1
Свежие новости! Свежие новости! Принц Герман жениться на герцогине Жаннетте Саросской! – послышался крик мальчишки за окном. Филип недовольно зевнул и открыл глаза. Обычно в это время он уже давно был на ногах, но вчера слишком увлекся экспериментами, так что уснул лишь под утро.
Мужчина потянулся за часами, стоявшими на тумбочке и постарался сфокусировать взгляд на стрелках. Те показывали половину девятого, и это очень порадовало Филипа. Поезд его невесты Луизы должен прибыть через три часа, а, значит, у него есть время не только собраться и позавтракать, но и ненадолго забежать в мастерскую господина Жако. Ему натерпелось рассказать наставнику о том, какое открытие он вчера сделал!
В небольшой квартирке, которую арендовал Филип, было всего две комнаты, одна из которых служила ему кабинетом, а вторая – спальней. Кроме того, имелась небольшая кухня и совмещенный санузел. Так что по меркам их небольшого городка жилье вполне могло считаться приличным. Главной особенностью, впрочем, было то, что на всех, без преувеличения, стенах квартирки висели часы. Самые разнообразные – с замысловатыми узорами, сложными механизмами, музыкальным сигналом и прочими новомодными штучками. Еще с десяток, наверно, можно было найти, покопавшись в остальных вещах Филипа. Впрочем, ничего удивительного в этом не было, ведь мужчина зарабатывал на жизнь тем, что создавал и чинил часы. К нему нередко обращались за помощью даже самые знатные аристократы. И деньги, конечно же, платили соответствующие. Вот только выбраться из той ямы, в которую он сам себя загнал, и, наконец, открыть собственную мастерскую, он не мог – все деньги уходили на хобби. Увлечение магией и артефактами заставляло сердце биться значительно сильнее, чем любимая, но, все же, рутинная работа.
Луиза не раз шутила, что любовь Филипа к артефактам куда сильнее, чем к ней. Он смеялся, но, спроси об этом кто-то серьезно, и мужчина не знал бы, что сказать. Наверно, эти две его страсти горели с одинаковой силой, ведь по сей день он до сих пор был с любимой девушкой, но так и не смог жениться на ней. Он не готов был выложить все деньги, отложенные на артефакты на то, чтобы с размахом отметить свадьбу. А на меньшее Луиза вряд ли бы согласилась – она была из обедневшего дворянского рода.