Побороть оцепенение было трудно, но я заставлял себя ползти. Неважно куда, главное — как можно дальше от входа и выключателя, возле которого я был в последний раз. И только упёршись в угол, я остановился.
«Твою мать! Да где носит Пятого? Где этот космодес, когда он так нужен?» — закрыв голову руками, вжимался я в угол, стараясь быть как можно меньше и незаметнее.
Что-то сбитое со стены выстрелом упало на макушку. Кажется, это были настенные часы. Прилетело больно, но гораздо больше досталось очкам ТОКВДР. С жалобным хрустом у моих очков Бонда отвалилась дужка, изображение на линзах пошло рябью, а после девайс и вовсе приказал долго жить.
Тем временем уже во всю шёл штурм забаррикадированной двери диспетчерской. Ещё несколько ударов — и друзья наконец ворвутся сюда! А было ли у меня время, чтобы пережить эти удары? Поваленный на дверь и заблокировавший её шкаф с каждым ударом сдвигался буквально на пару сантиметров.
Медленно. Слишком медленно!
Секунды шли. Хаотичная стрельба ослеплённых МОА-шников постепенно сходила на нет. Раздался чей-то полный боли крик, и сначала смолк один ствол. Затем послышалось чьё-то булькающее кряхтение, и вновь несколько выстрелов. Но, видимо, у стрелков заканчивались патроны, потому как раскаты очередей сменились сначала одиночными выстрелами, а затем и вовсе умолкли.
И вот, наконец, дверь с жалобным скрипом сорвалась с петель, и в небольшую диспетчерскую комнату ворвались Пятый, Йотун и Артемида.
Открыв глаза, я был готов броситься и расцеловать каждого из спасителей. Но не получилось. Во время своих кульбитов к выключателю и обратно я нехило так потянул поясницу. И потому вместо того, чтобы бодро вскочить на ноги аки сайгак, я, с темнеющими от прострелов в позвоночнике глазами и опираясь на изрешечённую стену, кое-как принял вертикальное положение.
И каково же было моё удивление, когда, выпрямившись, я увидел ошарашенные взгляды друзей. Здесь были все: Йотун, Артемида, Пятый, Даже Чуваш с Гагариной были здесь. И где их только черти носили?
Но самое главное — на полу в общей луже крови перед ногами моих ребят лежали четыре продырявленных тела: трое МОАшников и теперь уже не такой прилизанный Геннадий Васильевич.
Лиза попыталась было броситься мне на шею, но от вида трупов меня едва не вывернуло. А потому, вытянув руку, я остановил девушку. В ответ она наградила меня растерянным взглядом. Блин, ну не признаваться же при всех, что меня сейчас стошнит. А потому вновь пригодился навык придумыванию отмазок, который со временем трансформировался в писательский талант:
— Гагарина, стоять! А откуда ты знаешь, что я — это я?
— Мэлс, ты чего? — вдруг опомнилась Артемида.
В ответ я, стараясь не глядеть, кивнул на трупы.
— Не думали, что Сумрак сейчас может лежать среди них, а я на самом деле…
— У тебя кровь, — отмахнулась от моих слов Лиза.
Приблизившись так, что я почувствовал её дыхание, девушка провела пальцем по моему подбородку. И действительно, на её руке оказалась густая и липкая кровь из рассечённой брови.
— Давай я перебинтую, — тут же вызвалась она оказать помощь.
Но я схватил её за руку.
— Где Жданова?
— С ней всё в порядке, — ответил за напарницу Боря.
Обернувшись на голос своего второго ученика, я с удивлением увидел, что со Ждановой действительно всё в порядке! Стоя чуть-чуть позади остальных, Борис придерживал оперную певицу, которая, ничуть не стесняясь, прижималась к парню. Но что самое главное — бесстыжие пальцы соник-техника опустились сильно ниже того места, которое обычно принято называть талией.
Твою мать! Да наш пострел везде поспел! Не стесняясь окружающих, наш сельский парень в открытую буквально лапал Жданову за зад! Но что самое удивительное, Жданова была совсем не против. Наоборот, она буквально вешалась на Бориса и смотрела на него так, как обычно в разгар корпоратива на молодого стажёра смотрит пьяненькая бухгалтерша!
Вот это поворот! Казалось, стоит оставить их одних в диспетчерской, и они набросятся друг на друга. И плевать, что на полу комнаты сейчас тихо-мирно остывает четыре трупа МОАшников!
И оттого мне стало особо интересно, что произошло с моими студентами, пока я, превозмогая страх, изображал из себя Часового.
— Что будем делать, Мэлс? — отвлекая меня от сальных мыслей, спросила Артемида.
— Вы с Йотуном? Ничего! — пожал я плечами. — Ваши планы остаются без изменений — вы отправляетесь в отпуск.